Планеты.информация

В древней астрологии Месопотамии планеты считались физическим воплощением божеств, как Солнце считалось физическим воплощением солярного бога во многих древних религиях. Поэтому наблюдение за движением планет давало представление о том, в каких отношениях находились в тот или иной момент времени боги, а изменения в этих отношениях не могли пройти незаметно для земных обитателей.

Дальнейшее развитие этой мысли происходит под влиянием Платона, который полагал, что человеческая душа сделана из того же материала, из которого Демиург создал звёзды и планеты; каждая человеческая душа возникает на звезде, а затем облекается в человеческую плоть. Далее Платон рассуждает о том, что части Космоса настолько взаимосвязаны, что являются отражением жизни единой Мировой Души, и потому жизнь и судьба человека тесным образом связана с судьбой звёзд. Это мировоззрение, объединённое с философией стоицизма, отрицающего слепой случай и убеждённого в существовании божественной закономерности в исторических и природных процессах, стало интеллектуальной основой интереса к изучению астрологии в Греко-римский период её развития.

Вавилонское восприятие планет как богов ещё очень заметно в воззрениях Платона и Аристотеля, полагавших, что планеты — разумные существа. Так Аристотель полагал, что вечное и регулярное движение планет объяснимо только наличием у них воли и разума.

С наступлением исламского периода астрологии, в теории влияния планет на Землю начинает преобладать магико-рациональное воззрение, согласно которому планеты испускают невидимые лучи, оказывающее влияние на земные процессы.

Многообразие вещей в мире элементов порождается двумя вещами, а именно: многообразием их природы, а так же изменчивым влиянием звёздных лучей (Аль-Кинди).

Это воззрение, укрепившееся впоследствии, стало причиной критики астрологии со стороны науки, поскольку невозможно обнаружить хоть сколько-нибудь заметного влияния физических сил, вроде силы тяготения, со стороны планет на Землю.

Вместе с тем, существует ещё одно воззрение, родственное воззрениям Платона и стоиков, согласно которому человеческая судьба находится во власти тех же законов, что управляют и движением планет. В этом случае, наблюдая движение планет, можно наблюдать действие тех сил, что оказывают и влияние на человеческую судьбу. Тогда планеты предстают уже не как источники судьбы, а как её индикаторы, подобно тому, как стрелки часов отражают ход времени.

СОЛНЦЕ

Муладхарная фаза эволюции энергетического принципа



Управляет Львом.

Ключевые слова: принципиальный выбор; выжить осуществиться; состояться.

«И сказал Бог: да будет свет.
И стал свет.»

(Бытие 1:3)


В жизни каждого человека есть краткий период, когда солнечный принцип проявляет себя совершенно недвусмысленно и с огромной силой; к сожалению, большинство людей его не помнит, поскольку он относится приблизительно к годовалому возрасту — это момент перехода к прямохождению, когда быстро, ловко и эффективно ползающий малыш, подчиняясь неведомой, но могущественной силе, поднимается и, с трудом удерживая равновесие, делает первые неуверенные шаги. При этом он теряет очень многое — устойчивость, скорость, надежность, маневренность и управляемость своего движения, но неодолимая сила, идущая из подсознания, словно говорит ему: «НАДО» — и это и есть манифестация солнечного энергетического принципа, или, говоря короче, солнечной энергии.

Солнечный принцип включается тогда, когда перед человеком во весь рост встает гамлетовский вопрос: «быть или не быть», — неважно, относится ли указанная дилемма к его собственному или чужому бытию, жизни живого существа, существованию неодушевленного предмета или просто исполнению некоторой программы. При этом солнечная энергия расходуется независимо от того, какое принимается решение, то есть «не быть» также требует включения Солнца, как и «быть», так что солнечная энергия в жизни диверсанта играет не меньшую роль, чем в работе строителя-монтажника (точнее говоря Солнце активно у их начальников, посылающих первого с заданием взорвать мост, а второго — его построить).

С наибольшей отчетливостью солнечная энергия проявляется в момент рождения объекта: живого существа, предмета, системы или программы действий. Младенец, появляется на свет; автомобиль сходит с конвейера; писатель обдумывает замысел романа и пишет его первую страницу; после долгой войны дипломаты подписывают мирное соглашение между государствами; семейный совет принимает решение о переводе ребенка в специализированную школу; начальник подписывает приказ об организации отдела — во всех этих случаях проявляется солнечная энергия, которая ощущается не только в момент рождения (ребенка, плана, указа), но и некоторое время до того, в период подготовки к нему.

Другой конкретный пример солнечного проявления это вступительный экзамен. Сначала, во время ответа, солнечная энергия направлена от абитуриента к приемной комиссии, после чего, в момент объявления решения (и некоторое время его ожидания под дверью) она идет в противоположную сторону, от комиссии к абитуриенту. Своеобразным вариантом вступительного экзамена является сцена предложения руки и сердца — сначала влюбленный юноша становится на колени и устремляет интенсивный поток солнечной энергии на свою избранницу, после чего с трепетом ожидает ее ответа — солнечного кванта, решающего его судьбу на ближайшие несколько лет, а может быть, и на всю жизнь.

Разумеется, судьба образования, как и супружеского союза, решается не только в момент, когда приемная комиссия ставит претенденту пятерку или девушка отвечает ему «да, я согласна», так как затем еще нужно пройти курс обучения профессиональному мастерству в первом случае и парной работе во втором, и возможности срыва могут возникнуть на любом этапе. Например, солнечный принцип может дать студенту несколько двоек, а женщине, благополучно состоящей в браке, известие о том, что ее муж давно имеет любовницу и ребенка от нее, о которых трогательно заботится. Солнце включается, когда кладется фундамент или, наоборот, рушатся устои — а в жизни то и другое часто происходит одновременно, хотя человек и не всегда способен это увидеть.

Солнечные ситуации и обстоятельства часто переживаются как императивные или требующие проявления инициативы; в традиционной астрологии солнечный принцип иногда связывается с творческим началом, но автор считает, что последнее в принципе свойственно всем видам энергии, и неправильно видеть творчество лишь в солнечных энергиях, даже если оно выражено там более отчетливо, чем в лунных, меркурианских и т.д. Действительно, для преодоления штампов и активизации творческого начала всегда необходима некоторая энергия, которая в типичной солнечной ситуации под девизом: «НАДО, ЧТОБЫ ВЫЖИТЬ!» — берется словно ниоткуда — и человек сам на себя удивляется: откуда в нем взялось столько сил, выдумки и изобретательности! Однако не всякий императив означает (в каббалистической астрологии) включение Солнца, а лишь такой, который ведет к созданию нового объекта или угрожает разрушением уже имеющегося. Характерный пример не-солнечного императива это смирительная рубашка буйно-помешанных: императив (жесткие пространственные ограничения) здесь налицо, а угрозы смерти, даже путем самоубийства, нет. А пока санитары из психбольницы хватают сумасшедшего на воле, у него возникает типично солнечная ситуация: он может пытаться сбежать, убить кого-либо из них, или застрелить парочку случайных свидетелей — словом, богатые возможности для инициативы и творчества, обусловленные интенсивным включением Солнца.

Аналогично, барышня, ведущая с мужчиной легкий флирт и кокетничающая с ним на известном расстоянии, включает отчетливую солнечную ситуацию, создавая своему кавалеру ощущение, что от него зависит, состоится ли у них роман, и какой именно. Искусство черно-магического кокетства во многом заключается в том, чтобы как можно дольше удержать отношения в рамках преимущественно солнечной энергетики, не давая поклоннику ни уйти восвояси, ни принять твердое решение о начале продуктивных наступательных действий, скажем, заказать в ресторане ужин на двоих в отдельном кабинете с кушеткой. Ибо после того, как подобное решение принимается, продолжение прежней линии поведения с женской стороны уже невозможно и ей приходится также принять то или иное решение и провести его в жизнь, что происходит уже на совсем других энергиях, например, лунных, венерианских или марсианских. Но каково бы ни было продолжение сюжета, например, становится ли барышня невестой, нежной возлюбленной или спортивной любовницей своего кавалера, исходная волнующе-солнечная энергетика, связанная с неопределенностью будущего сюжета, необходимость выбора одного из вариантов и перечеркивания тем самым всех остальных (душевная драма, блестяще описанная в («Женитьбе» Гоголя), после осуществления выбора начисто исчезает, сменяясь другой, менее тревожной, но часто и менее захватывающей — например, лунной (заботы о приданом и будущем жилье), венерианской (социализация в новом качестве) или сатурновской (повышение внутренней и внешней ответственности, взятие на себя дополнительных обязательств и т.п.).

Солнечная ситуация (то есть положение с выраженным включением солнечного энергетического принципа) совсем не обязательно связана с угрозой (собственной или чужой) смерти или зачатия, и, более того, она может возникнуть исключительно во внутреннем мире человека, например, когда он недоволен собой и собирается искоренить в себе те или иные дурные привычки, или, наоборот, развить таланты и воспитать добродетели. Характерными признаками солнечного включения будут тогда душевная смута, плохо осознаваемое и формулируемое недовольство собой, ощущение необходимости внутренних перемен и неясность в том, каковы они могут и должны быть. Уяснение того, что же во мне должно умереть, а что, наоборот, родиться, вырасти и расцвести пышным цветом, может быть кратким и энергичным, но чаще бывает долгим, нудным и выматывающим, и сопровождается унылым хором голосов сомнений и неуверенности в себе и окружающем мире. Фактически при включении Солнца человек становится Богом: сотворителем или разрушителем мира, и мир вовсе не остается равнодушным к столь серьезному воздействию: при создании будущего мира вступают в активную борьбу друг с другом его различные варианты, атакуя человека бессовестной саморекламой, общий смысл которой приблизительно таков: «Я! Я! Я! Я лучше всех, и поэтому ты должен выбрать меня, а не других, ну их в болото!» Разрушаемые фрагменты мира, наоборот, отчаянно (ведь, речь идет об угрозе их жизни!) апеллируют к жалости или, наоборот, угрожают человеку; иногда эти приемы чередуются, например: «Не трогай меня, мил человек, пощади малых детушек-сиротинушек, а позволишь себе что, так я тебя, гада, в порошок сотру!» Учитывая, что все это происходит в подсознании и осознается с большим трудом, можно понять общую нелюбовь человечества к ситуациям выбора (как внешнего, так и внутреннего) и стремление максимально ограничить их число и диапазон возможных вариантов. Важно понять, что тяжесть солнечных ситуаций обусловлена такого рода актуальной борьбой, происходящей внутри человека, а вовсе не только чувством ответственности или предвосхищением неприятностей, последующих за неправильным или неэффективным выбором.

С другой стороны, не всякий выбор сопряжен с активизацией солнечной энергии, а лишь такой, который так или иначе связан с решением вопроса о сохранении или ликвидации того или иного объекта в тонком или плотном мире. Когда я смотрю на потенциального делового партнера и решаю, буду я иметь с ним дело или нет, у меня (и у него) включено Солнце; в ситуации, когда вопрос о сотрудничестве решен положительно и прорабатываются детали, активны иные планеты.

Для Солнца характерны выборы альтернативного типа, то есть «или-или», исключающее «и-и». Нельзя одновременно выйти замуж за двух поклонников сразу или, скажем, нельзя одновременно начать есть и спать — приходится выбирать одно из двух, или трех, или большего числа, но непременно одно, и это часто очень досадно — но иногда оказывается Божеским благословением, хотя человек не всегда это понимает, и в солнечных ситуациях рвет на голове волосы в отчаянии от того, что не в состоянии идти по двум дорогам сразу, хотя трудностей и лишений на любой из них для него более, чем достаточно.

Ключевые для солнечных ситуаций понятия это «свобода выбора», или «свобода действий», а также свобода следования личным или общественным стереотипам или их преодоления — все это в ситуациях создания нового объекта или разрушения уже имеющегося. Часто можно услышать фразу: «А чем я мог помочь?» — от человека, искренне полагающего, что никакая помощь с его стороны была невозможна, ведь у него не оказалось ни лишних денег, ни необходимых связей. Однако никогда нельзя сказать, что сделано все возможное, так что вышеприведенная фраза есть не что иное как отрицательный выбор в ситуации просьбы о помощи — выраженной явно или косвенно. Между тем, в учении Будды ясно говорится: «На свете есть семь пожертвований, которые может сделать и бедный человек, не имеющий никакого состояния.
Во-первых, физическое жертвование.
Это служение своим трудом, высшая форма которого самопожертвование...
Во-вторых, духовное жертвование.
Это чуткое и внимательное отношение к окружающим людям и вещам.
В-третьих, жертвование глазами.
Это добрый и кроткий взгляд, умиротворяющий окружающих.
В-четвертых, жертвование мягким лицом.
Это постоянная теплая улыбка на губах.
В-пятых, жертвование словами.
Это слова участия и внимания.
В-шестых, это жертвование местом.
Это значит уступать свое место другим.
И в-седьмых, жертвование своим домом.
В своем доме давать приют на ночь другим.
Все эти пожертвования может делать всякий человек в своей повседневной жизни.»

(Самьюктаратнапитакасутра)


Может — если таков будет его выбор. Однако для того, чтобы выбор совершить, нужно оказаться в ситуации выбора и ощутить ее как таковую, а это часто очень трудно по психологическим и другим причинам, по большей части не осознаваемым человеком, но создающим для возникновения и осознания ситуации выбора колоссальное подсознательное сопротивление.

Каковы же эти причины? Главная из них заключается в том, что поставить себя в ситуацию выбора как правило означает бросить вызов той стереотипной программе (подсознания и эгрегориальной), которая ведет человека через данную ситуацию. Эта программа и эгрегор имеют на человека вполне определенные виды, особенно если ситуация для него не новая и его поведение в ней стандартно, и не то, чтобы начать вести себя качественно по-другому, но даже поставить для себя вопрос о подобной хотя бы потенциальной возможности очень трудно, ибо это значит выйти из-под власти стереотипа и создать угрозу существования устойчивой программе подсознания и набору тонких сущностей (фигур), вызываемых ею к жизни.

Сила инерции поддерживает существование мира, уберегая его от распадения на мелкие частицы, не связанные друг с другом, и давая всем живым существам возможность прогнозирования будущего и ориентации в настоящем. Солнечная энергия преодолевает эту инерцию, но будучи употреблена грубо или неадекватно, разрушает тонкие, хотя и устаревшие, структуры, создавая на их месте монстров. С другой стороны, ее чисто конструктивное использование также невозможно, поскольку создание нового мира всегда идет в какой-то степени за счет разрушения старого, и с этой точки зрения противопоставление «эволюционистов» «революционерам» методически неправильно: хотя, действительно, революция есть неподготовленная эволюция, но, с другой стороны, эволюция никогда не бывает надлежащим образом подготовлена и всегда новые формы создаются из обломков старых на энергии их распада, порою мучительного: так кошка не душит пойманную мышь сразу, но предварительно «играет» с ней, отпуская, а затем хватая снова (кавычки стоят в знак протеста мышиного эгрегора против использования столь мало подходящего для обозначения медленного убийства слова). Но не говоря уже о хищниках и мясоедах, даже вегетарианец— сыроед, жующий яблоко или орех, уничтожает совершенные природные формы, не говоря о том, что топчет траву и попустительствует совсем уже варварским по своему духу тотального истребления войнам между микроорганизмами, постоянно идущими в его желудке, кишечнике и крови. Не случайно Даниил Андреев, описывая в «Розе Мира» основные задачи выглаживания земной кармы, в число которых он включает не только переход человечества к вегетарианству и ослабление хищных инстинктов крупных представителей животного мира, останавливается в нерешительности перед этической проблемой отношения к паразитам, оставляя ее потомкам.

В индийской традиции эта тема обсуждается и решается в пантеистическом духе, признанием человека равным любому живому существу: например, среди йоговской аскезы есть такая: аскет лежит голый на горячем солнце, весь усеянный — насекомыми, пьющими его кровь — но не столько с целью смирения плоти, сколько именно для того, чтобы их накормить. В буддизме есть легенда о царевиче, добровольно отдавшемся на растерзание тигрице с тем, чтобы она его мясом накормила своих голодных детенышей. Следуя этому принципу, нужно время от времени болеть сифилисом или СПИДом, радуя бледную спирохету и других простейших, но автор все же склонен видеть в таких интерпретациях сильное искажение породившей их идеи.

Тема паразитов прямо связана с солнечной энергией, так как их появление и процветание в какой-то момент ставит перед живым существом или системой вопрос альтернативного выживания: или я, или они, то есть солнечную проблематику в чистом виде. Автор, однако, пытается строить динамически равновесную, а не антагонистическую модель существования человека (и других систем), и в ней паразиты выступают не как враги, но как определенного рода стабилизаторы равновесия организма при его сильных дисбалансах и чересчур крутых виражах, и чем грубее нарушение равновесия, тем менее приятный появляется паразит, но прямые методы борьбы с ним неэффективны, а помогают лишь те, которые попутно восстанавливают утраченное равновесие (точнее — его уровень), и именно с этим на самом деле связано их действие.

Тема телесных паразитов обсуждается в книге «Тонкие тела»; их возникновение часто обусловлено дисбалансом тонких тел относительно друг друга. Однако помимо того существуют еще и паразиты, чья среда обитания — энергетические потоки, в частности, зодиакальные — о них автор вскользь упоминает в каббалистических «Знаках Зодиака». В настоящей же книге обсуждаются специфические паразиты планетарных энергий и их влияние на зодиакальные каналы тех зодиаков, в которых стоят данные планеты. Например, какие-то паразиты в канале Овна будут у любого человека, но если у него в Овне стоит Солнце, то можно с большим основанием предположить наличие у него овновских паразитов довольно определенного рода, и во всяком случае диагностировать большую склонность к ним, особенно если Солнце стоит сильно. Понятно, конечно, что характер паразитов зависит от аспектов Солнца (при гармоничных они совсем не те, что при напряженных) и, в еще большей степени, от его положения в знаке — скажем, специфические для Солнца в Овне паразиты совсем не похожи на тех, которые появляются, когда Солнце стоит в Деве или Стрельце. Тем не менее, у них есть и некоторые общие черты, определяющиеся спецификой солнечной энергии. В соответствии с двумя основными солнечными функциями — выбором путей разрушения старого мира и различных вариантов создания нового — можно разделить солнечных паразитов на две категории — разрушающие и созидающие. С точки зрения человека, действие первых заключается в том, что они снижают уровень и качество разрушения, вторых — в наложении на выбор определенного рода корысти и искажения вновь созидаемого мира; со своей собственной точки зрения, паразиты просто-напросто живут в симбиозе с человеком, то есть сосуществуют с ним на общих энергиях и взаимовыгодных условиях. Дальнейшую конкретизацию их видов и поведения читатель найдет ниже, в описаниях различных типов аспектирования Солнца; здесь же автор ограничится некоторыми характерными примерами, описав в антропоморфном виде роли, в которых зачастую выступают солнечные паразиты.

Потрошитель великанов — типичный, солнечный паразит разрушающего типа. Любимые занятия — деструктивная критика, исправление телевизора кувалдой. Берется за уничтожение чего угодно, и этим может очень сильно подвести своего хозяина — например, неожиданно принимается в глаза критиковать начальство или в приличном обществе отрицательно отзывается о сексуальных меньшинствах; понятно, что расхлебывать последствия приходится самому человеку, так как, сделав свое дело и пробормотав: «Ну и герой же я!» — Потрошитель, как правило, быстро исчезает из виду — очевидно, из ложной скромности.

Ненасильник — разрушающий солнечный паразит, в некотором смысле противоположный Потрошителю. В ситуациях, когда совершенно очевидно, что некоторая часть внешнего или внутреннего мира подлежит уничтожению, ибо фактически уже мертва и лишь отравляет его своим гниением, Ненасильник всячески пытается убедить человека в том, что еще не все потеряно, она еще поживет, исправится, перевоспитается и вообще мало ли что может случиться, ведь даже из мертвых иногда воскресают. В ход идут буддийские и христианские аргументы (непричинение зла, смирение в целом и гордыни в частности), предположения о возможной полезности ликвидируемого объекта, опасения мести со стороны его родственников, необходимость постепенности во всем, призывы к гуманизму, апелляция к благородству, чувству жалости и снисхождения и т.д. Когда разрушительные и отравляющие последствия неуничтожения объекта проявляются, Ненасильник быстро удаляется, приговаривая: «Ну кто же мог знать, что так получится... я ведь хотел лучшего... а может, ты что— то недоделал и все-таки можно было его исправить?»

Следующие две фигуры представляют созидающих солнечных паразитов.

Охломон-Энтузиаст готов в любую минуту взяться за любое дело, лишь бы их было побольше, а ответственность за каждое — поменьше. Его девиз: «Лучше десять дел про— валить, чем одно довести до конца»). Поэтому когда перед человеком встает необходимость взяться за создание объекта (внешнего или внутреннего), который ему действительно необходим. Охломон-Энтузиаст приложит все усилия, чтобы его хозяин принялся за что-то другое, а создание нужного объекта сорвалось — сразу или немного погодя. В ответ на (редкие) сетования хозяина Охломон обычно отвечает: «Задним-то умом все крепки — кто же тогда, мог знать, как оно обернется — но во всяком случае мы сделали все, что могли, и нам не в чем себя упрекнуть.»

Пессимист (их бывает две разновидности: — Стойкий и Сомневающийся), наоборот, не склонен верить в успех какого-либо предприятия, но если Стойкий Пессимист абсолютно убежден в том, что провалится любое дело вообще, то Сомневающийся допускает, что есть перспективные возможности творения новой реальности, но направляет все силы своего сомнения на любой конкретный вариант выбора: как только человек на нем останавливается, Сомневающийся подрывает ему всю веру в себя, убеждая в том, что уж этим путем точно не придешь куда надо, если вообще куда-то придешь, а вот если придумать что-то другое... Если человек все же принимает какое-то решение, осуществляет выбор, а на пути создания новой реальности возникают сложности, препятствия или неопределенность, Стойкий Пессимист высказывается в таком роде: «Вот, я же говорил, что так делать нельзя — и жизнь полностью подтверждает мои слова — а дальше будет еще хуже!» Сомневающийся же удвоит и утроит свои сомнения и опасения: «Я не напрасно тебя предупреждал, что сюда лучше бы не ходить... Может, остановимся и поищем других возможностей, а то как бы совсем не влипнуть...» В случае удачи Пессимист приписывает ее себе: «Если бы не мои советы, предупреждения, мудрость, общая бдительность, у тебя бы ничего не получилось, можешь в этом не сомневаться!»



В этой книге, помимо гороскопа человека, обсуждается интерпретация планет в гороскопах парного союза, семьи, государства, фирмы (организации, предприятия) и книги, и в связи с эти автор напоминает, что считается моментом их рождения (см. также «Тонкие тела», Введение).

Парный союз рождается при первой личной встрече партнеров, когда они впервые одновременно смотрят друг на друга (или по крайней мере осознают взаимное присутствие, ибо бывают люди, избегающие прямых взглядов). Иногда такому личному знакомству предшествует длительное заочное: рассказы общих знакомых, разговоры по телефону, переписка и т.п., но все это, так сказать, пренатальный период, а рождение парного союза происходит в момент начала первой личной встречи.

Семья как социальная единица рождается в момент регистрации брака тем социальным институтом, который в глазах общества на это уполномочен — это может быть венчание в церкви, регистрация в государственных органах (ЗАГС) и т.п. Во всех подобных процедурах существует момент, когда лицом, ведущим церемонию, произносятся слова поздравления или официального объявления нового статуса брачующихся — это и есть момент рождения новой семьи.

Бывают, однако, более сложные случаи, когда супруги начинают совместную жизнь без каких бы то ни было официальных церемоний, а просто поселяются вместе; в таких случаях социальный эгрегор долго не считает их союз семейным и гороскоп на момент начала совместной жизни становится гороскопом семьи лишь несколько лет спустя или при появлении общих детей. Если через какое-то число лет (и даже десятков лет, когда дети уже выросли и появились внуки) супруги все же регистрируют брак, то именно этот момент следует считать рождением семьи в глазах социума, и соответствующий гороскоп покажет ее социальную судьбу: как прошлую, так и будущую, в то время как гороскоп на начало совместной жизни покажет развитие семьи как микрокосма.

Если в семье есть сложившееся мнение о дате ее возникновения, и особенно если соответствующие годовщины торжественно отмечаются, астролог смело может ориентироваться на эту дату: основную информацию из соответствующего гороскопа он извлечет правильно. То же, кстати говоря, относится и к людям, неуверенным в дате своего рождения: в таком случае они в значительной степени живут в ритме гороскопа, составленного на дату рождения, обозначенную в официальных документах.

Рождение нового государства предполагает реальную смену политической системы, что иногда очевидно современникам, а иногда нет, и осознание происходит некоторое время спустя. Однако если происходит действительно революция, а не дворцовый переворот, и государственный эгрегор меняется качественно, символизируя начало новой фазы развития этнического, то как правило естественно возникает и обозначается как социальный временной и географический момент победы нового режима над старым, который позже оформляется в виде национального праздника. Как правило, после этого происходит смена названия государства или к старому названию добавляется эпитет и меняются герб и флаг.

Рождение фирмы (предприятия, организации) происходит в момент подписания документа, делающего ее юридическим лицом, обладающим именем, адресом и определенными правами и обязанностями, к числу которых относятся право нанимать сотрудников на работу и обязанность платить налоги. Можно также пользоваться и другими гороскопами — например, на начало первого рабочего дня фирмы, или просто на дату, традиционно считающуюся днем рождения фирмы. При смене названия («вывески»), пусть чисто формальном, начинает действовать и соответствующий гороскоп, но таким образом всерьез поправить дела удается редко. В любом случае чем точнее обозначается момент рождения фирмы — лучше всего специальным ритуалом, как, например, перерезание ленточки при открытии музея — тем четче ритм ее событий и яснее ее миссия — не только для астролога, но также и для ее руководителей и сотрудников.

Рождение неформальных и некоммерческих организаций можно датировать по дате их первого собрания, — точнее, по тому моменту, когда общественным мнением принимается их название (и устав, если он есть). Плавное перетекание одних форм профессионального и непрофессионального объединения людей в другие, характерное для эпохи Рыб, сменится под Водолеем дискретным, то есть скачкообразным процессом, когда трансформации в новую форму будет чаще всего предшествовать распад, но не столь болезненный и патологический, как в уходящую эпоху, и моменты распада и созидания новых форм будут для всех участников и свидетелей очевидны — к большой радости и облегчению астрологов.

Гороскоп книги составляется на момент начала ее написания автором — когда он, после долгого обдумывания будущего произведения в своем воображении, в один прекрасный день решительно садится за стол, кладет перед собой пачку чистых листов и решительной или дрожащей рукой выводит первую фразу будущего романа: «Я приближался к месту своего назначения...»

* * *

Рассмотрим теперь вкратце особенности интерпретации Солнца в гороскопах парного союза, семьи, государства, фирмы и книги: разумеется, эти темы заслуживают подробного рассмотрения, но автор их лишь слегка касается.

В гороскопе парного союза Солнце покажет характер ситуаций, которые парный эгрегор воспримет как жизненно важные — или для его собственных программ, или для событий и положений, его непосредственно касающихся.

Тема существования (и жизни) пары это тема, которую можно назвать словом «мы», и это мы осуществляется самыми разными способами — иногда, например, через одного из партнеров, берущего на себя всю ответственность, за парные программы, в то время как второй полностью растворяет свою волю и личность в первом — парный союз, типа «повелитель-раб» или «господин — слуга» (растворение воли, но не личности).

Солнечная энергия в жизни пары включается тогда, когда на повестку дня встает вопрос: «Быть нам дальше вместе или не быть?» или, в менее жесткой форме: «Как нам согласовать свои действия и восприятие?» При этом Солнце в Тельце дает особую остроту проблемам согласования конкретного поведения, а Солнце в Деве — физическим контактам друг с другом и материальным миром, например, выживание парного союза может упираться в проблему выбора способа сушки посуды: вытирать ли ее полотенцем и сразу убирать в шкаф или же оставлять сохнуть на сушилке?

Плохо проработанное Солнце, особенно пораженное, в изобилии создает ситуации, где партнерам не только плохо — им вообще непонятно, для чего они друг другу или кому-то еще (например, Абсолюту) нужны, и кажется, что взаимное согласование невозможно, а вот помехи, создаваемые другим, более чем очевидны — например, ревность, к людям и программам действий, к которым один из партнеров другого (как ему кажется) не подпускает.

Ревность как желание сузить некоторые программы партнера во многом идет на солнечной энергии, но на ней же зиждется и противоположная тема — расширение спектра совместных программ действий и восприятия, и для этого желания или волевого импульса нет соответствующего слова, хотя они переживаются парой не менее остро. Острая потребность в том, чтобы партнер меня понял и разделил мои увлечения и принял участие в моих делах; часто манифестирует волю парного эгрегора, и если в этом случае партнер не идет мне навстречу, а спокойно съедает мой энтузиазм, но ничего сам не дела

ЛУНА

Свадхистханная фаза эволюции энергетического принципа, управляет Раком



Ключевые слова: поддержка; забота; защита.

«И благословил их Бог, говоря:
плодитесь и размножайтесь, и
наполняйте воды в морях, и птицы
да размножатся на земле.
И был вечер, и было утро: день пятый.»

(Бытие 1:22-23)


Когда жизненный выбор, то есть вопрос «быть или не быть», решен и новая реальность или объект созданы, возникает вопрос об их дальнейшей судьбе: в какой мере они окажутся жизнеспособными и склонными к развитию? Тот же вопрос, но в несколько иной постановке, возникает и применительно к уже существующим реальностям и объектам: способны ли они самостоятельно продолжать свое существование и естественное развитие, и если нет, то какие энергии им для этого необходимы? В предлагаемой концепции это лунные энергии, соответствующие свадхистханной фазе энергетического принципа.

Яркий пример лунной ситуации представляет беременность, и никому не придет в голову сказать, что защита и поддержание жизни крошечного зародыша (а впоследствии и крупного плода) — простое дело; по крайней мере, об искусственном взращивании оплодотворенной яйцеклетки современная биологическая наука всерьез не помышляет. Однако и после родов необходимость в лунной энергии не отпадает, хотя существенно модифицируется. Луна символизирует энергию, без которой тормозится развитие ребенка, он теряет цветущий вид, чахнет и хиреет. Таким образом, проработанная Луна обеспечивает адекватный уход и правильные условия жизни ребенка.

Не только младенец, ребенок — каждый человек, а также коллектив, дело, мероприятие, даже идея — для нормального существования и осуществления нуждаются в лунной энергии, причем не только сразу после рождения, но и во всех остальных жизненных фазах и даже будучи при смерти. С чем это связано? Не вдаваясь в причины наблюдаемого ныне миропорядка, автор должен тем не менее заметить, что он (миропорядок) следует довольно жестким законам, общий смысл которых заключается в том, что возможности выживания получают лишь системы и объекты, способные выдержать конкуренцию себе подобных и агрессию окружающей среды — часто довольно жесткую. При этом чем тоньше организован объект, тем выше его требования к окружающей среде, и сильнее недвусмысленный интерес к нему со стороны различных хищно-вампирических существ, населяющих все планы тонкого мира. С этим, в частности, обстоятельством связана тайна, которой окружают многие свои занятия жрецы, маги, оккультисты, политические деятели и сколько-нибудь серьезные руководители фирм: любое действие должно созреть, то есть оказаться подготовленным к прямому воздействию внешней среды (биологической или социальной), а до того его зародыш слишком уязвим и потому должен быть защищен — лучше всего невидим, ибо тайна — одно из испытанных средств такой защиты.

Конечно, ни тайна, ни любые другие средства (патентованные и нет) не дают гарантии защиты: белый цвет яйца привлечет внимание змеи, а колючая проволока — профессионального шпиона, и даже милиция иногда оказывается неэффективной: «Ни разу не посеяв льна и ржи,
И на цеха косясь неуловимо,
Любой интеллигент по сути — жид,
А то, что не обрезан — поправимо.»

(И. Губерман)


Но если не гарантия, то какой-то уровень защиты необходим любому существу или объекту, и следовательно, лунная поддержка нужна всегда — исключая лишь ситуации чистого выживания, идущие полностью на солнечной энергии; впрочем, последнее скорее абстракция, чем реальность. Поэтому если человек, государство, семья или идея кажутся настолько мощными, что им вроде бы и никакая защита не требуется, то последнее впечатление всегда иллюзорно; другой вопрос, какого рода защита и какие внешние условия необходимы в данный момент.

Если подняться на философский уровень, то тема защиты есть вариант темы взаимоотношений объекта со средой или микрокосма с макрокосмом, и здесь ясно видно логически неразрешимое противоречие: условием существования объекта является его отделенность от мира (иначе не о чем говорить); с другой стороны, по принципу связности мира, объект не может быть оделен от него, и, более того, по голографической парадигме, каждая часть мира (и, следовательно, любое его изменение) отражаются в объекте. Таким образом, проблема защиты и поддержки самостоятельного существования объекта — по крайней мере, в естественно-наивной постановке — оказывается принципиально неразрешимой: чем толще скорлупа яйца, тем сильнее она подвергается разрушительному воздействию внешней среды — или зародыш задыхается вследствие недостаточности питания и дыхания. «Что, что так держит мир в узде,
Что может птенчик спать в гнезде?» —


на этот вопрос поэта Александра Кушнера трудно дать ответ, оставаясь в горизонтальной плоскости рассмотрения, например, изучая физический план в отрыве от эфирного или каузальный план без учета буддхиального.

Например, полевой жаворонок устраивает себе гнездо прямо на земле, в ямке под прикрытием нависающей травы, складывая его из сухих травинок — и никаких видимых мер безопасности не принимает. Однако он выбирает место для гнезда, ориентируясь на биоэнергетические особенности территории, отыскивая неудобные, малоприятные или невидимые для своих врагов эфирные углубления, трещины и т.п.

Если рассматривать тему защиты с точки зрения жизни данного плана, то в ней можно выделить три основных направления: защита (поддержка), идущая из вышележащего и нижележащего планов, и защита в пределах данного плана. Говоря короче, бывает защита (или поддержка), идущая сверху, снизу и горизонтальная, и они качественно различаются как по своим внешним проявлениям, так и по функциям. В этой книге автор занимается преимущественно вертикальными (восходящими и нисходящими) потоками, поэтому темы горизонтальной защиты почти не касается, что, конечно, не означает ее малой актуальности. Однако жизнь данного плана в большой мере идет путем синтеза нисходящих и восходящих трансляций; это похоже на известный отзыв мужчины о проблемах его отпуска: «У меня этот вопрос не стоит: начальник определяет, когда я еду, жена — куда.»

Поддержка сверху, то есть идущая из вышележащего тела, согласует карму объекта с кармой окружающей среды, делая последнюю менее агрессивной по отношению к первому и давая принципиальную возможность сотрудничества между ними. Чрезмерная поддержка приводит к паразитизму объекта в среде — вырастает нечто вроде балованного ребенка в семье, не знающего, на какой очередной каприз или вымогательство потратить свои силы и время. Наоборот, недостаточная поддержка сверху приводит к тому, что объект, не набрав еще достаточно сил, становится жертвой слишком больших разногласий своей кармы с кармой среды: не то, чтобы среда с ним целенаправленно воевала (это скорее солнечная тема), но просто вот он не пришелся ко двору — а потому лишается даже, так сказать, среднестатистической поддержки, положенной любому законопослушному гражданину. Такова судьба многих новаторов, чьи изобретения слишком опережали свое время — их в лучшем случае не замечали или подвергали остракизму, а в худшем — если они продолжали настаивать на своем, не замечая перехода от Луны к Солнцу — сжигали, расстреливали, губили в тюрьмах и лагерях.

В психологическом плане фраза: «Ты меня понимаешь?» — чаще всего означает примерно следующее: «У меня есть трудности с каузальным потоком и я ищу твоих буддхиального .одобрения и поддержки», — причем в глубине души просящий ожидает от товарища не только буддхиального согласования, то есть моральной поддержки, но и определенной тельцовской трансляции в свое каузальное тело, которое она высветлит, энергетизирует и сгармонизирует.

Поддержка снизу означает увеличение энергетического потенциала объекта независимо от его дальнейших планов развития и сюжетов взаимодействия со средой. Так мать кормит своего ребеночка чем посытнее и повкуснее, не задумываясь о том, пойдет ли он вечером воровать, на свидание или в читальный зал. Для банка поддержка снизу это деньги вкладчиков, для фирмы — заказы на его продукцию, для демократического президента — его рейтинг у избирателей. В парном союзе поддержка снизу играет в отношениях огромную роль, создавая партнеру ощущение безусловной поддержки независимо от его конкретных действий, причем не путем соответствующих деклараций (типа: «Я твой до гроба», «Я буду верна тебе, невзирая ни на что» и т.д.), а фактически, на деле. Это даже не послушное выполнение любых просьб, а их своего рода предвосхищение и создание комфортных условий для будущего поведения: так хорошая операционная сестра заранее знает, когда и какие инструменты понадобятся хирургу и дает ему не только физическую (передача нужного зажима), но и буддхиальную и даже атманическую поддержку, что на серьезных операциях с риском для жизни больного более чем актуально. Аналогично настоящая жена политического деятеля заботится о его гардеробе, а муж актрисы — о ее настроении и, главное, эфирной поддержке: готовит салаты, бережет сон, делает массаж и т.п.

Поддержка и защита чаще всего воспринимаются в рамках горизонтальных потоков, хотя они в ничуть не меньшая степени необходимы и на вертикальных. Ниже автор приводит своего рода дифференциальную диагностику характера защитных действий восходящих и нисходящих потоков. Эти описания не следует принимать за интерпретации Луны в знаках, так как они свойственны любому организму.

Атманическое тело поддерживается потоком Рыб, который дает новую силу для поиска идеалами уточнения миссии на основе метаценностей, образуемых в результате буддхиальных медитаций. Духовные силы человек может черпать также и из собственного атманического развития, и из окружающей атманической среды, например, пытаясь вдохновляться чужой духовностью (личной или коллективной, скажем, примыкая к той или иной религии), но и то и другое лишь модифицирует цветок миссии, а материал для роста дает ему лишь почва, образованная потоком Рыб.

Буддхиальное тело поддерживается потоками Овна и Водолея, и их действие совершенно различно. Вообще надо сказать, что нисходящие потоки чаще всего воспринимаются как несущие солнечную энергию, а восходящие — как носители лунной, но в действительности это не так. В частности, поток Овна не только по-солнечному формулирует зерна для качественно новых ценностей и жизненных программ, но и оберегает уже имеющиеся, обеспечивая им постоянную и адекватную их потребностям тонко-энергетическую поддержку (тогда человек чувствует, что он на верном пути и его частные программы угодны Богу). Кроме того, овновские трансляции губят или тормозят развитие многих буддхиальных сорняков — ценностей и программ, не вписывающихся в миссию или ее искажающих. Правда, человек, особенно в ментальном или астральном ослеплении, зачастую держит тот или иной полюбившийся ему сорняк за самую что ни на есть главную жизненную ценность, и тогда воспринимает овновские влияния как иррациональные помехи, не дающие ее добиться — это отрицательный вариант лунных вибраций, о котором еще будет речь ниже. Но в любом случае овновская защита (и помехи) воспринимается как приходящая чудом, непонятно откуда, из абстрактно-утонченного идеала, имеющего к непосредственной душевной и ценностной жизни весьма отдаленное отношение. Идеал — он один на все ценности, и когда какая-либо одна из них усиливается за счет его прямого света, у человека возникает ощущение легкого чуда и ее богоизбранности или святости.

Наоборот, водолейская поддержка буддхиального тела воспринимается обычно как совершенно естественный и, главное, ожидаемый результат: конкретные (каузальные) усилия приводят к изменению буддхиальной почвы и на ней вырастают соответствующие ценности. Иногда, правда, не вырастают, или вырастают, но не соответствующие затраченным усилиям, но это означает лишь невнимательность человека или его длительный самообман, который лезет наружу при любом неловком повороте, как булавки из головы Страшилы Мудрого. Ценности, выросшие на хорошо удобренной долгими ежедневными усилиями почве, резко отличаются от произросших на преимущественно овновской энергии — первые могут быть внешне невзрачны, но обладают мощной корневой системой (часто и могучим узловатым стволом) и разрушить их очень сложно; вторые же часто более ярки, пышны, но растут на тоненьком корешке, капризны и легко уносятся ветром буддхиальных перемен.

Каузальное тело поддерживается потоками Тельца и Козерога. И опять-таки защитное действие Тельца обычно воспринимается как некоторое чудо, пусть небольшое, а козерожье— как естественное и необходимое.

Мои ценности в большой мере диктуют мое поведение — это солнечный аспект тельцовских трансляций. Но всегда ля и в какой мере они обеспечивают мне защиту и поддержку в конкретных жизненных ситуациях? Стандартная сказочная мораль заключается в том, что всегда, но не сразу, и целиком, но не полностью — но кто в наше время верит сказкам? Никто не станет спорить с тем, что талант, упорство, умеренность, скромность, вежливость, внимательность и добросовестность что-то прибавляют к шансам на успех, но если он действительно случается, кто из людей с опытом поверит, что кроме упомянутых добродетелей человек ничего не использовал, например, не сманипулировал на самом каузальном плане, то есть не словчил, сжульничал или просто переложил из тайного кармана в явный? Если в ответ на улыбку или вежливую фразу нам улыбаются и вежливо отвечают, мы воспринимаем это как норму, но если в награду за добросовестный труд мы получаем столько, сколько он стоит, — это производит впечатление чуда или удачи — пусть маленьких, но все же без направляющей руки феи или ангела-хранителя здесь не обходится. А уж если в результате внутренней работы по согласованию ценностей друг с другом и атманической программой у человека внезапно сами собой решаются каузальные проблемы, это всегда поначалу воспринимается как чудо — или, чаще, как случайность, не имеющая отношения к буддхиальной чистке и лишь существенное время спустя человек понимает истинную причинную связь.

Зато обогащая каузальную почву плодами своих раздумий, человек не видит ничего странного в том, что события происходят в общем русле его ментальных усилий и прогнозов, хотя и склонен к подтасовкам в их оценке, особенно при сильных Близнецах. Если ментальной поддержки не хватает, человек чувствует себя неуверенно, ведет себя непоследовательно и вообще склонен к каузальным срывам; если же не хватает буддхиальной поддержки, то возникает ощущение пробуксовывания на месте или события вообще идут не туда, куда человек их ментально направляет, несмотря на все его усилия и попытки ментальной коррекции. Это чаще всего означает принципиальное рассогласование между ментальной и экзистенциальной картинами мира, а точнее — противоречия между тем, что человек фактически (хотя бы и подсознательно) считает для себя важным, и тем, что он думает по этому поводу.

Ментальное тело поддерживается потоками Близнецов и Стрельца, и их тоже легко различить. Близнецы защищают от ложных и паразитических ментальных медитаций очень эффективным способом: происходят события, которые обесценивают одни медитации и почти императивно включают других: человек склонен в первую очередь обдумывать события, с ним происходящие или на него непосредственно влияющие, и когда, например, непосредственная угроза исчезает, мысли о ней бледнеют и растворяются: с глаз долой — из сердца вон.

Наоборот, события, имеющие прямое отношение к теме ментальной медитации, последнюю усиливают, расширяют и разветвляют ее течение.

Однако глубину, а точнее — существенность и, так сказать, материальность для человека его мыслей придают стрельцовские трансляции, создающие почву, на которой идут ментальные медитации. При хорошей астральной поддержке мысль кажется необычно весомой — а без нес «повисает в воздухе», не находя никакого ментального отклика. Астрально поддержанная мысль выглядит как непосредственно-лично пережитая, и это стоит дорого: например, довольно слабые в ментальном и литературном отношении мемуары много пережившего и выстрадавшего человека могут тем не менее производить сильное впечатление.

Поэтому мысль, ментальный образ, концепция, соображение и т.п. объекты ментального тела, будучи поддержаны только потоком Близнецов, развиваются быстро, не принужденно, часто оригинально и пышно, но поверхностно и неустойчиво и легко разрушаются — по крайней мере, человек к ним мало привязан, так как они сиюминутны.

Наоборот, поддержка Стрельца в отсутствие близнецовской дает потенциальную глубину, внутреннюю содержательность мысли — но недостаток конкретных поводов для ментальных медитаций, и часто возникает ситуация типа «гора родила мышь».

Астральное тело поддерживается потоками Рака и Скорпиона, и их действие также легко различимо. Рак дает тему для переживаний, а Скорпион — силы и энергию для них; кроме того, Рак эффективно разрушает течение посторонних и паразитических эмоциональных медитаций — тех, которые не имеют отношения к актуальным ментальным заботам, так что можно быть уверенным в том, что постоянная и не искоренимая никакими уговорами и рациональными рассуждениями отрицательная эмоция питается устойчивой мыслью — вероятнее всего, вытесненной в подсознание. Мысль для чувства играет ту же роль, что событие для мысли: поддержка и расширение темы, создание условий для ее дальнейшей вегетации.

Однако то, из чего вырастает эмоция, материал, из которого она строится, поставляется Скорпионом, и при слабой скорпионьей, но сильной рачьей поддержке возникают бессильные эмоции, может быть, яркие по цвету и пышные по форме, но не производящие серьезного впечатления.

Наоборот, хорошая скорпионья поддержка создает человеку приятное ощущение готовности к созданию, восприятию, переживанию и трансляции эмоций вовне, но при слабой рачьей защите эмоциональные медитации идут как-то невыразительно: чувствуется, что эти воды глубоки, и временами на их поверхности появляются крупные волны, предвещающие появление морских чудовищ — но последние не спешат показываться.

Рачьи защитные эффекты имеют признак почти чудесной внезапности: например, вдруг, не вполне понятно почему, человек быстро успокаивается и перестает тревожиться по какому-то поводу — это зернышко из ментального плана попало точно в центр отрицательной астральной медитации и разрушило ее. Наоборот, Скорпион действует постепенно, словно по капле увеличивая астральный строительный потенциал, то есть способность создать необходимую эмоцию. Такие выражения, как «запас доброты» или, наоборот, «количество злости» применительно к астральному телу означают вполне конкретные залежи ископаемых в его почвах, понемногу создаваемые Скорпионом и расходуемые в большой мере по усмотрению человека, расточающего в мир искренние улыбки или прячущегося за бастионами недоверия, агрессии и злобы.

Эфирное тело поддерживается потоками Льва и Весов, причем первый вид поддержки очевиден, но отчасти эфемерен и плохо поддается «научному» объяснению, а второй носит более «материальный» характер и тщательно изучается наукой о здоровье (есть ли у нее название? Иногда можно услышать термин валиология — по сути это гигиена + диетология + физкультура + гуманитарное природоведение + фактор Икс, который называется «индивидуальные особенности»).

Давно замечено, что когда девушки влюбляются, они хорошеют, что означает (в частности) резкий подъем Эфирной энергетики — но, однако же, поверхностный, до первых разочарований и ссор с любимым. Совсем другой, гораздо более фундаментальный и долговременный эффект дают такие испытанные средства как жизнь на природе, сон на свежем воздухе, преимущественно вегетарианская пища в умеренном количестве и размеренном темпе ее потребления, гимнастика и бег, не доходящие до фанатизма, физические упражнения, водные процедуры и т.д. Все это создает (весовскими потоками) эфирную почву, но какие конкретно ощущения будет испытывать человек, зависит в первую очередь от львиных трансляций, и если они недостаточны, то при внешне отменном здоровье он может чахнуть и хиреть. С другой стороны, львиная защита иногда творит со здоровьем буквально чудеса: например, человек держится на ногах в условиях постоянной перегрузки и хронического недосыпания многие годы, будучи объективно больным, но получая силы на каждый день словно из неисчерпаемого волшебного источника — так переживается сильное включение львиного потока. Однако если этот поток по тем или иным причинам внезапно прекращается, человек может состариться, тяжело заболеть и даже умереть за считанные дни или недели, а серьезное восстановление полуразрушенных эфирных структур через Весы всегда идет медленно и постепенно.

Физическое тело поддерживается потоком Девы, которая обеспечивает точность и согласование его движений как относительно самого себя, так и в окружающем пространстве. Многочисленные несообразности и противоречия последовательно материалистической биологии связаны с ее упорным нежеланием принять во внимание эфирный план («биополе») и его действие на физический — упорядочивающее, регулирующее и поддерживающее энергетически, так что существенно нарушаются горизонтальные физические законы сохранения энергии и увеличения энтропии — тоже своего рода «чудеса», сопровождающие все нисходящие зодиакальные трансляции.

Всякая энергия, в том числе и лунная, может быть употреблена правильно или нет, и во втором случае организм реагирует на нарушение равновесия болезненными явлениями, в частности, переходом на критические режимы и появлением паразитов. Специфические лунные паразиты появляются при нарушении энергетического баланса объекта со средой, как при слишком слабой защитной оболочке, недостаточной для его обособления, так и при чересчур сильной, когда микрокосм пытается замкнуться на себе, игнорируя или разрывая свои связи с окружающей средой; несколько иного рода паразиты возникают внутри объекта при нарушении его собственного баланса лунной энергии.

Как и в первой главе, мы рассмотрим их как определенные психологические типы, а точнее — разрушительные программы подсознания.

Скороспелая Жертва — лунный паразит, типичный для недостаточного обособления объекта от среды. Главная мысль, точнее, жизненная позиция Скороспелой Жертвы заключается в том, что худшее зло на свете это эгоизм, а основная добродетель — готовность в любую минуту пожертвовать собой ради мира (Бога): броситься грудью на пулемет, отправиться строить новый город в Антарктиде или восстанавливать сельское хозяйство в Каракумах. В результате человек получает колоссальные свистящие дыры в энергетическом каркасе, через которые утекает его энергия, а Скороспелая Жертва ее под шумок подъедает, и в порядке компенсации предлагая утешение типа: «В любом случае ты ничего не хотел для себя и сделал все, что мог.» О том, что своей энергией человек подкормил Князя Тьмы, Скороспелая Жертва обычно умалчивает. Что такое мелочи вроде неисполненной миссии по сравнению с проявленным в нечеловеческих условиях героизмом и самопожертвованием?!

Существует и внутренний вариант Скороспелой Жертвы, когда все душевные силы человека подчиняются одной, очевидно невыполнимой, хотя и благородной цели, в результате чего приходят в полное расстройство все остальные сферы его жизни. Таковы, например, искушения преждевременного монашества или строительства демократического общества в феодальной стране.

Наивная Жадина стремится разрушить и преодолеть преграду, отделяющую объект (например, человека + его владения) от внешнего мира с целью извлечения максимальной пользы из окружающей среды, причем характер этой пользы ее не особенно волнует; ее девиз: «Хватай, что плохо лежит — а там разберемся.» В результате деятельности Наивной Жадины человек оказывается не в состоянии разобраться с кучей заимствованных у внешнего мира «ценностей»: они быстро превращаются в гору бесполезного хлама, которая становится для человека тяжелым бременем, а через некоторое время начинает его откровенно отравлять.

Истинный смысл действий Наивной Жадины заключается в том, что, пользуясь защитой своего хозяина, она отыскивает во внешнем мире вкусные и полезные для себя объекты, их хватает и потребляет их энергию — частично на месте, частично уже после того, как они принесены «до кучи»; человеку же остается в чистом виде шлак, отходы, которые ему приходится с большим трудом ассимилировать и выводить обратно. При этом Наивная Жадина старательно маскирует отравляющий и разрушающий защиту человека эффекты своей деятельности, напирая на то, что она радеет исключительно о его пользе, увеличении благосостояния и уровне защищенности от превратностей судьбы и т.п.

Крепостная стена стоит на позициях, во многом противоположных Наивной Жадине: если Жадина видит внешний мир как источник разнообразных благ, то Стена рассматривает исключительно его враждебно-агрессивный аспект, считая источником всевозможных неведомых опасностей, от которых нужно покрепче загородиться. Естественно, на свое построение и укрепление Крепостная Стена требует много материалов и энергии из кармана налогоплательщиков — но ничего не поделаешь (говорит Стена), враг силен и практически уже за ближайшим холмом.

Чем крепче, выше и непроходимее Крепостная Стена, тем хуже становится обмен объекта с окружающей средой: он задыхается от собственных нечистот и недостатка питания, но все связи с внешним миром Стена пытается контролировать и всячески ограничивать: ведь даже ненароком прорвавшийся наружу кусок дерьма может передать врагу массу секретной информации о состоянии охраняемого объекта!

Проблемы, создаваемые Стеной, не только внутренние: в действительности она резко увеличивает агрессивность окружающей среды, привлекая к себе врагов как раз такой силы, чтобы они оказались способными ее разрушить; и в этом проявляется не ее злая воля, а один из самых общих законов мироустройства — тотальная связность мира, не допускающая полной изоляции никакой его части. При этом чем выше эволюционный уровень объекта, тем выше уровень его связи с внешним миром и их взаимозависимость. Поэтому если Стена строится качественно и оказывается эффективной, то понижается эволюционный и энергетический уровень объекта, он начинает болеть и постепенно становится жертвой внутренних паразитов. Так деградируют эгоистические и слишком замкнутые и благополучные семьи.

Следующие несколько типов лунных паразитов автор описывает лишь вкратце; читатель при желании легко представит себе их поведение и истинные мотивы, а также дополнит список.

Чистюля (Аккуратист) стремится навести уровень чистоты и порядка, принципиально недостижимый для объекта.

Вороватый Опекун под видом защиты контролирует поведение и энергетические потоки объекта, не забывая о своих личных надобностях.

Предусмотрительный Наставник обратит внимание человека на несуществующие или несущественные опасности и надобности, отвлекая его внимание и силы от действительно актуальных.

Все описанные лунные паразиты не появляются ниоткуда; они возникают при нарушениях баланса в работе защитных и поддерживающих программ. В разные периоды эволюции объекта ему нужны различные способы, формы и уровни отделения от окружающей среды и ее поддержки и защиты от ее агрессивного воздействия, и программа, адекватная на одной фазе развития, вполне может превратиться в паразита на следующей. Когда цыпленок проклевывает скорлупу яйца, консервативные силы кричат ему: «Ты с ума сошел, это же тотальная КАТАСТРОФА!» — и на неделю раньше так бы оно и было. С другой стороны, появление паразитов следует считать не злом, а признаком сбоя в фазах эволюционного развития, и бороться с ними лучше косвенно, а не прямо, в первую очередь пересматривая свои взгляды на объект: что он есть теперь и в чем отличается от того, чем он был вчера. Подробно диалектика развития рассматривается в следующей, четвертой части «Каббалистической астрологии», книге «Дома».

Теперь мы рассмотрим характерные особенности и проявления лунной энергии в парном союзе, семье, государстве, фирме и книге. Луна начинается там, где солнечный вопрос: «Быть или не быть?» — решен и встает следующий: «Как будем жить?» — и лунный ответ, как правило, немудрен: «Просто — будем, а дальше — поглядим.» Однако это «просто» оказывается не таким уж и простым.

В гороскопе парного союза Луна покажет тип и особенности заботы партнеров друг о друге и о союзе как та коном. Это очень важный момент, особенно если учесть, что в их индивидуальных гороскопах она стоит совсем по-другому.

Вообще Луна, кроме самых высоких уровней ее проработки, склонна противопоставлять защищаемый объект внешнему миру; в данном случае «мы» противопоставляется всему остальному человечеству, а в первую очередь родственникам и знакомым. Не в последнюю очередь Луна покажет способ манифестации ревности — узды, которую накидывает парный эгрегор на партнера, недостаточно заботящегося об исполнении его программ.

Лунная энергия пары может идти, в зависимости от фазы развития и уровня парного союза, в различных направлениях: поддерживая программы одного из партнеров за счет другого и парного эгрегора, поддерживая программы парного эгрегора за счет внешнего мира или наоборот. Положение Луны в знаке покажет, на каком материале окажется пафос этой заботы: например, Луна в Овне даёт парный союз, в котором забота будет иметь харизматически-принципиальный характер, и переносить ее будет нелегко, особенно когда она проявится в форме ревности. Вероятно, партнеры будут склонны к глубоким обобщениям по мелким поводам, например, невыполненная просьба мужа выгладить ему рубашку может привести его к мгновенному выводу о том, что его жена никогда его не уважала

Меркурий

Манипурная фаза эволюции энергетического принципа,
Управляет Близнецами и Девой.



Ключевые слова: структурирование; упорядочение; закон.

«И создал Бог твердь; и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так.»

(Бытие 1:7)


Итак, объект создан и его бытие поддержано; казалось бы, солнечная и лунная энергия в совокупности совершенно достаточны для существования. Чего же еще?

Практика показывает, что любой реальный объект состоит из довольно четко различимых частей — различимых как по внешнему виду, так и по функциям; кроме того, при создании сколько-нибудь сложного объекта или системы также оказывается необходимым предусмотреть определенную их структуру, то есть подразделение на части и некоторую схему взаимодействия этих частей. Первое представление о той или иной энергии дают ситуации, когда ее не хватает, и что касается Меркурия, то здесь за примерами далеко ходить не придется.

Порядок! Сколько есть на свете людей (и организаций), для которых это слово звучит несбыточной мечтой и недостижимым идеалом... Однако мало кто всерьез воспринимает энергию структуризации как самостоятельную и необходимую для противостояния хаотическим силам. Общественное подсознание склонно считать, что порядок — иногда — следует наводить, а дальше он сам за себя постоит, по крайней мере, некоторое время, а затем нужно повторить указанную операцию: заменить коррумпированное правительство, посадить воров, выслать за сто километров (или подалее) тунеядцев, пожурить чиновников за бюрократизм и казнокрадство и раздать честным гражданам по пятьсот рублей за понесенный моральный ущерб.

Между тем сами по себе понятия порядка или, выражаясь более научно, структуры гораздо сложнее, чем обыкновенно представляемые за ними классификация или иерархия, хотя и с последними на практике часто обстоит далеко не так просто, как в теории.

Обычно, говоря о порядке, имеют в виду следование некоторому Закону, подчиняющему себе часть реальности; сам по себе закон мыслится при этом как существующий в более тонкой реальности, обобщающей данную; таким образом отношения между законом и подчиненной ему реальностью во многом похожи на отношения между моделью и оригиналом, и любой человек, профессионально занимавшийся моделированием (а этим, в широком смысле, занята почти вся наука и значительная часть техники) знает, что они неоднозначны и проблематичны.

В традиционной «научной» (или «корпускулярной») парадигме есть два противоположных и несовместимых занятия: первое это поиск, или «открывание» уже имеющихся в природе «объективных» законов, следствием чего является обнаружение дотоле скрытого, но тем не менее существовавшего порядка вещей; второе же заключается в волевом (самостоятельном) установлении некоторого закона и приведении реальности в соответствие с ним, наподобие того, как это делается в современных государствах: законодательная власть (парламент) принимает законы, а исполнительная (президент и совет министров) приводит их в исполнение или следит за их исполнением. Наоборот, в современной голографической, или «волновой» парадигме, различие между этими занятиями, то есть открытием «объективно» существующих законов и самостоятельным установлением их там, где это возможно (например, принятие устава организации или приоритетов закупки продуктов в домашнем хозяйстве) становится не столь существенным, размывается, а иногда и вовсе сходит на нет. Это процесс, о котором (преимущественно на атманическом плане) в начале 20 века говорил русский философ Николай Бердяев: сотворчество человека и Бога, каждый из которых необходим другому, и если видеть важную часть Божественной деятельности в создании законов, которые человек постепенно открывает, то голографическая парадигма требует также и обратного влияния ученого (а также и всей эпохи) на открываемые им законы, в которых, следовательно, отпечатывается его собственная неповторимая индивидуальность.

Тот факт, что индивидуальность ученого (или мыслителя) влияет на внешние формы, в которые он облекает открываемые им законы, очевиден; однако в действительности его влияние на них, видимо, гораздо глубже; тем не менее некоторые обстоятельства как принципиального, так и психологического порядка мешают это увидеть — как самому первооткрывателю, так и благодарному человечеству. Об этом автор скажет чуть позже, а пока хочет заметить, что законы существуют не только в точных, но и в остальных науках, а также в ненаучной и антинаучной деятельности и далеко не всегда они открываются и формулируются так, как это делается в учебниках школьной геометрии. Существуют также открытия, которые осознаются и формулируются как таковые много позже их освоения, а новые законы косвенно демонстрируются их первооткрывателями на материале какой-либо конкретной деятельности, которая почему-то оказывается невероятно эффективной, так что даже отдаленные подражания первоначальному образцу имеют большой успех. Так, существуют писатели для читателей и писатели (особенно поэты) для писателей, и вторая категория часто занята тем, что открывает новые манеры письма со своими собственными, вполне определенными, но обычно плохо формулируемыми на точном языке законами, которые можно показать лишь косвенно, а именно, создав достаточно большой набор текстов, подчиненных этим законам и способный выразить то, что известными способами письма не выражается.

Какие же обстоятельства мешают первооткрывателю осознать уровень своего персонального влияния на мир в целом и открываемый им закон в частности?

Первое, и наиболее субъективно значимое из них заключается в том, что любой человек, интенсивно включающийся в сколько-нибудь серьезное мероприятие и попадающий в напряженный информационно-энергетический поток, волей-неволей инстинктивно или осознанно пытается прямо подключиться к атманическому телу и плану, и когда такое подключение происходит в виде чуда первого ранга (прямая трансляция из атманического тела в каузальное) или второго ранга (прямая трансляция из атманического тела в ментальное), он чувствует в себе как бы Божественное участие, слышит шорох крыльев музы, голос даймона, ржание Пегаса и т.п. — во всяком случае, у него возникает безусловное ощущение причастности к его мыслям, делам и творчеству в целом некоторой объективно существующей и не зависящей от него высшей сущности. В наше время можно рассуждать не о музах, а об энергии архетипа, общественном бессознательном. Космическом Разуме, иерархах Шамбалы, в крайнем случае — старших братьях по разуму из летающих тарелок. Но как бы то ни было, современные представления человека о самом себе таковы, что прямая атманическая поддержка, без которой невозможно никакое трудное дело, как правило, воспринимается им как внешнее и не зависящее прямо от его воли вмешательство, что, безусловно, прибавляет творцу скромности, но во многих случаях и отношениях существенно удаляет его от понимания природы неожиданной помощи.

Вторая причина, по которой открывателю закона природы кажется, что поддержание закона от него не зависит, тесно связана с первой и заключается в гораздо большей связности индивидуального атманического тела и плана в целом по сравнению, например, с ментальным. Эта связность приводит к тому, что если открытие закона или создание новой структуры являются существенным моментом миссии человека (а без этого, то есть без атманической санкции, никакое серьезное открытие невозможно), то оно незримо как бы пропитывает все атманическое тело, а следовательно и буддхиальное и каузальное, которые традиционно рассматриваются как достаточно хаотичные, несвязные и управляемые ментально-обусловленной волей. А тут вдруг оказывается, что самые, казалось бы, случайные обстоятельства — часто вопреки сознательной воле человека — складываются таким образом, что открытие само идет ему в руки — ну значит, ясное дело, без прямого вмешательства Провидения дело не обошлось.

Кроме того, индивидуальное атманическое тело гораздо теснее связано с окружающим его атманическим планом, чем, скажем, каузальное тело с каузальным планом, и потому людям с достаточно узко направленной миссией часто кажется, что мир только и делает, что лично ими занимается и на самом деле ничем другим не озабочен (хотя и пытается довольно неумело притворяться, что это не так), и либо всячески их поддерживает, либо отчаянно сопротивляется, причем это сопротивление часто воспринимается человеком как персональное, и тут уже понятно, что не один же я сражаюсь со всем миром — точнее, с силами зла и реакции — они давно бы меня заклевали и со свету сжили, если бы не могучая поддержка ангельского воинства, которое дает и силы, и знания, и методы, и умения, и что такое я сам по сравнению с ними?

Третья причина недооценки человеком и обществом роли индивидуальности при открытии «объективных» законов заключается в общепринятой, но необоснованно резкой акцентуации самого понятия «объективности» применительно к познанию законов и структур. Если уж мне так повезло, что я открыл объективный закон природы, то я, могу, конечно, радоваться и даже гордиться, но причем тут мои персональные качества: рост, вес или вероисповедание? Объективный закон на то и объективен, что ему все равно, кто его открывает или использует — для него (или перед ним) все равны.

Что же получится, если человек сумеет как-либо нейтрализовать влияние общественного подсознания, множеством способов, от простейших до самых хитроумных, нивелирующего любые различия между людьми?

Мир, открывающийся перед глазами такого индивидуума, на которого быстро наклеят ярлык «субъективного идеалиста», может быть, не так универсально-логичен и общезначим, но зато гораздо более разнообразен, а главное — постижим и управляем. Если стоять на универсально-объсктивно-общечеловеческих позициях, то не остается ничего другого, как терпеливо ожидать, пока законы мира не будут познаны до такой степени, что моя частная внешняя и внутренняя жизнь станет ясным и очевидным мне следствием открытых (гигантами мысли и титанами духа) универсальных законов, доведенных до степени полной практической приложимости. Увы! Этого можно так и не дождаться, и умереть в неосознанном невежестве и нераскаянном грехе. Если же встать на позицию (хотя бы даже и не осознавая ее), согласно которой человек не только исполняет законы бытия, но и в не меньшей степени их творит, по крайней мере, вступает во вполне ощутимое законодательное сотворчество с тонким миром, то он довольно быстро получает обратную связь, то есть попадает в реальность, в значительной мере подчиняющуюся установленным при его участии законам. При этом обнаруживается ряд обстоятельств, показывающих как границы законотворчества, так и пути их расширения.

Закон легче проводить, если он не противоречит уже существующим, и чем менее жесткие структуры он навязывает реальности, тем меньше шансов на жесткое ему сопротивление. Труднее всего открывать, вводить и соблюдать законы в областях, где конфликтуют жесткие антагонистические эгрегоры — там человек, проявивший законодательную инициативу, рискует как бы без вины виноватый попасть под прицельный перекрестный огонь (на самом деле он; конечно, виноват — в невнимательности и безответственном отношении к областям своего законотворчества).

Чем выше меркуриальная энергетика человека, тем на большие области тонкого мира распространяется сфера действия законов, на которые он может влиять (и которые, кстати, он способен постигать). В частности, на определенном уровне он может воздействовать на большие социальные эгрегоры, меняя их структуру, эволюционный уровень и способы взаимодействия с людьми.

Таким образом, в субъективной реальности человек в большой мере сам открывает и определяет ее законы, которые могут существенно отличаться от законов, управляющих субъективными реальностями других людей и «объективных» законов, распространяющихся на большие коллективы. Представление о том, что объективные законы действуют одинаково на всех людей, крайне поверхностно: преломляясь в их субъективных реальностях, они создают совершенно различные субъективные законы, с которыми человек по сути и взаимодействует. Поэтому в субъективной реальности теряется различие между законами как бы объективно существующими, которые следует с подобающим трепетом открывать и неукоснительно им подчиняться, и законами, создаваемыми волевым образом, которые человек (или коллектив) может конструировать как ему вздумается. Наиболее последовательная, как представляется автору, точка зрения заключается в том, что открытие и создание законов субъективной реальности есть по существу один и тот же процесс эволюционного развития человека. Часть имеющихся в его жизни структур ему понятна и удобна, другая часть непонятна, но удобна, третья — понятна, но неудобна, и, наконец, четвертая непонятна и неудобна, и с последними двумя категориями человек пытается что-то сделать, то есть их как-то понять и как-то изменить. Сложность и даже невыполнимость многих предприятий часто связана с тем, что они противоречат уже имеющимся законам субъективной реальности человека, то есть при своем осуществлении ломают имеющиеся в ней структуры — часто не видимые человеком прямо, но обычно косвенно им ощущаемые. В таких случаях человек получает импульс к трансформации или, по крайней мере, более пристальному изучению этих структур и стоящих за ними законов — у него включается энергия Меркурия.

Солнечная энергия говорит объекту: «быть», выделяет его из окружающего мира и тем самым противопоставляет последнему; лунная энергия обеспечивает успешное бытие объекта, а меркуриальная наделяет его структурой, упорядочивает и подчиняет определенным законам. Понятно, что подобная структуризация и законы немедленно обнаруживаются и во внешнем мире, который поворачивается к объекту и взаимодействует с ним таким образом, как будто имеет сходную структуру и управляется похожими законами. Однако все это не сразу становится очевидным: законы и структуры не спешат явно обнаружить свое наличие; зато постепенно и по косвенным признакам в них разбираясь, человек не только понимает смысл структурных ограничений и законов, но и существенно их видоизменяет. Постигая истину, человек ее проявляет и развивает и тем существенно включается в эволюционный процесс; удивительно ли, что дорога к ней изобилует препятствиями и тупиками?

Говоря о законах и структурах, всегда нужно иметь в виду их ограниченный характер. Из всякого правила есть исключения — точнее, есть область, где оно применимо, на границе этой области оно становится сомнительным, а за границей — неверным или бессмысленным. То же относится и к структурам — с определенной точки зрения они есть и очень существенны, с другой — не так уж и существенны, а с третьей их как бы и вовсе нет. Так филиппинская хирургия смотрит на западную, а диссиденты всех видов — на жесткие социальные структуры, владычествующие над подавляющим большинством граждан. Другой пример — обсуждаемая в этих книгах структура организма с семью телами и двенадцатью каналами связи между ними — кому-то она покажется удобной и эффективной — он возьмет ее на постоянное вооружение и через некоторое время она станет для него совершенно реальной; другой будет пользоваться ею от случая к случаю, а третьему она не подойдет вовсе, показавшись слишком жесткой (или, наоборот, аморфной и неопределенной) и потому не будет допущена во внутренний мир и будет для него иллюзорной. Закон и структура по своим функциям похожи на скелет физического тела — с одной стороны, они ограничивают движения последнего, с другой — делают возможным некоторый базисный уровень существования тела, так, чтобы оно не распадалось на части и было способно к простейшим перемещениям. Пока структуры нет, плохо, поскольку не хватает концентрации сил и одолевает хаос; когда структура появляется, она сначала помогает, а потом начинает сдерживать развитие — тоже плохо, если считать идеалом скорейшее и прямолинейное приближение к цели; однако эволюционное развитие отнюдь не прямолинейно, а каждая достигнутая цель в значительной мере обесценивается следующей, и хотя привыкнуть к этому довольно трудно, иметь в виду необходимо.

Структуры, характерные для различных тонких тел, отличаются по своим типам. Эта тема в настоящее время практически не исследована, хотя, по мнению автора, весьма актуальна. Поэтому он изложит некоторые свои соображения на эту тему, никак, впрочем, не претендуя на глубокое ее раскрытие.

Атманические структуры, обладают высоким уровнем связности и абстрактности, к которому не приспособлены естественные (и искусственные) языки. Все попытки мистиков описать свои впечатления от подъема точки сборки в атманическое тело наталкиваются на неприспособленность для этого обычных слов, понятий и образов. Одно из главных атманических ощущений это единство и общность судьбы человека и мира, единство пространства и времени, близость казалось бы бесконечно далеких от него объектов и явлений. Излюбленный восточный образ, показывающий на атманическом плане соотношение человека и мира (Бога) это волна в океане...

Структуры и законы объекта тесно связаны с символической системой, с помощью которой они описываются. Для атманического плана характерны символы, плохо поддающиеся семантическому расчленению; типичные примеры это древнекитайское деление мира на взаимопроникающие женское и мужское начала инь и ян единый в трех ипостасях христианский. Когда человек хочет в речи обозначить атманический план, он исполняется священным трепетом и говорит слова как бы с прописной буквы: Верность, Служение, Добро, Истина и т.п., причем сочетать их во фразы очень трудно: любая конкретизация смысла опускает вибрации на буддхиальный, каузальный или даже ментальный план. Для атманических объектов характерны абстрактность, тотальность и универсальность — каждый из них может быть приложим к любой ценностной сфере, представляет собой одновременно и часть мира, и некоторый взгляд на мир в целом, и его символическое отражение. Кроме того, каждый атманический объект (и отношение между объектами) уникален — других таких нет. Именно поэтому универсальный символ веры никогда не является ключом выхода в атманический план, то есть к прямому общению с Богом, и от человека для этого требуются дополнительные персональные усилия, характер которых может быть найден только им самим, и то же относится к поискам идеала или главного направления жизненного пути.

Вообще атманических структур известно довольно много: каждая религия в своей эзотерической части создаст определенный атманический язык, и то же пытаются сделать религиозные философии, но эти языки плохо передаются через ментальный план (в частности, через книги, весьма к нему тяготеющие) и со временем теряют силу; кроме того сам по себе атманический план также меняется со временем (правильнее сказать: меняется его восприятие людьми) и некогда эффективные языки устаревают или, по крайней мере, требуют существенного обновления и переосмысления. Сейчас, на пороге эпохи Водолея, происходит интенсивная перестройка как атманического плана, так и его структуры и законов, и эта область познания нетерпеливо ждет своих исследователей.

Буддхиальные структуры, обеспечивают соответствующему телу и плану гораздо меньший уровень связности, чем атманические, так что у человека (фирмы, государства) даже возникает соблазн совершенно отделить одни буддхиальные объекты от других, например, формировать систему ценностей по частям, не думая об их взаимных связях. Вообще в буддхиальное тело точка сборки заглядывает чаще и удерживается там чуть дольше, чем в атманическом, да и естественный язык значительно лучше приспособлен для описания буддхиальных объектов, нежели атманических, так что первые частенько показываются из глубин подсознания, чего нельзя сказать о вторых. Добродетели, грехи, таланты, устойчивые привычки и черты характера, фундаментальные ценности и жизненные позиции вполне допускают выражение в словах, но принципы их взаимосвязи, взаимовлияния и взаимных ограничений представляют в настоящее время практически неисследованную область знаний. Ключи к буддхиальному телу лежат, как утверждают хироманты, в линиях рук; по крайней мере, бросается в глаза, что книги по хиромантии написаны почти исключительно в буддхиальных терминах (спуск на каузальный уровень и предсказание конкретных событий требует специальной подготовки и доступен лишь немногим адептам). Вполне вероятно, что в радужке глаз зашифрована информация об атманических структурах, но она не будет расшифрована раньше, чем будет создан язык их описания.

Если структуру атманического тела можно сравнить с единым кристаллом, то буддхиальная структура отчасти напоминает елку, чей ствол символизирует атманический идеал, ветви — главные ценности, а мелкие веточки и иголки — второ— и третьестепенные. Для ценностей характерно в одних случаях частичное подчинение одна другой (например, данная программа является частью большей), а в других — количественная и часто качественная несравнимость, но при этом частичная взаимозависимость, так что, например, ликвидируя одну из них, мы ощутимо меняем баланс всех остальных.

Каузальные структуры гораздо более свободны; их можно сравнить с разноцветной мозаикой, причем связи отдельных событий (кусочков мозаики) существуют как по общим линиям стыковки, так и более сложные — например, по оттенкам цветов, символизирующим буддхиальные программы. Видение каузального плана начинается с того, что человек начинает членить свою жизнь на события — сначала жизнь внешнюю, много позже — внутреннюю. Подробности, соответствующие буддхиальному плану, тоже становятся видимыми не сразу — вначале основные цвета, затем их оттенки и сочетания. Часто человек видит не весь сплошной узор мозаики, а лишь отдельные и достаточно далеко друг от друга расположенные ее кусочки, и тогда у него возникает ощущение своей власти над каузальным потоком; наоборот суженое видение приводит к тому, что человек видит все кусочки, соседствующие сданным, и, если они уложены плотно, у него возникает иллюзия фаталистического рода, то есть своей неспособности влиять на происходящие с ним события. Вообще надо сказать, что плотность и удобство для человека его каузального потока в очень большой степени зависит от его взгляда на события и представлений о законах, управляющих его личным каузальным телом, и здесь затраты меркуриальной энергии окупаются быстро и эффект виден, что называется, невооруженным глазом.

Ментальные структуры суть следствия законов (осознаваемых или нет) мышления (осознаваемого и нет). В какой мере человек свободен в выборе законов своего мышления — вопрос очень непростой, особенно если учитывать то, что им осознается лишь самый поверхностный слой ментальных медитаций, и как они там, в подсознании, себе идут, пока что глубокая тайна. Образ, наиболее близкий автору этих строк — крохотные палочки, кружочки, треугольнички, летающие в пространстве и там и сям соединяющиеся в причудливые формы, наподобие снежинок в зимней буре. Человек волен их соединять, но удержится ли конструкция и окажется ли хоть сколько-нибудь похожей на то, что хочется — это еще вопрос.

Астральные структуры определяются законами наших эмоциональных переживаний — здесь автору приходит в голову сложная система подвижных сообщающихся сосудов, в которых переливается под действием сил давления множество окрашенных жидкостей, иногда частично смешивающихся друг с другом.

Эфирные структуры определяются законами эфирного тела, которое во многом похоже на физическое (по крайней мере, можно говорить об эфирных костях, сердце и т.д.), но гораздо более связно, по крайней мере, в отношении энергообмена: например, нарушение эфирной оболочки в одном месте, если не принять специальных мер, сразу ведет к общей слабости всего тела, то есть ухудшению тонуса (в еще большей степени сказанное относится к астральному телу). Эфирное тело также можно представлять как систему сообщающихся сосудов, с гибкими стенками похожих на физические органы, а текущие по ним жидкости как разновидности биологической энергии.

Физические структуры хорошо известны медикам. С другой стороны, скелет, мышечный и связочный аппараты, известные внутренние органы и т.п. представления современной науки — далеко не полный и не единственный способ структурирования физического тела; однако автор не будет на этом останавливаться: по его мнению, анатомия — наука будущего, а не прошлого.

* * *

Говоря о меркурианской энергии, следует упомянуть о ее типичных паразитах.

Неутомимый Исследователь занят поиском неизвестных закономерностей, законов и структур на эмпирическом материале, но находится при этом в узкой парадигме, исключающей возможность их обнаружения. Иногда ему мешает узость его представлений и ограниченность языка, иногда — осознанные или неосознанные априорные предположения, принципиально закрывающие возможность успеха. В современной науке Неутомимому Исследователю предлагается ни с чем не сравнимый инструмент — теория вероятностей и математическая статистика, чье создание, а главное — постоянное злоупотребление на практике было вдохновлено несомненно самим дьяволом. Характерным результатом поисков Неутомимого Исследователя является некоторый суррогат истины — объект, напоминающий яблоко, но на вкус совершенная вата — при том, что сама проблема может ставиться им очень интересно. Однако сложные объяснения, которые ничего толком не объясняют — бич современности, возложившей все свои надежды на ментальные и особенно математические модели.

Не следует думать, что Неутомимый Исследователь просто неудачник. В действительности готовые к проявлению в тонком плане законы и структуры призывают и снабжают меркурианской энергией людей, которые должны засниматься оформлением их к виду, удобному и понятному социуму, а Неутомимый Исследователь растрачивает ее попусту, чем не только «закрывает» простые и удобные законы, которые могли бы эффективно решить многие актуальные проблемы, но и препятствует упорядочению и эволюции тонкого мира.

Суровый Начальник тратит отпущенную ему меркуриальную энергию на создание примитивных законов и жестких структур, им соответствующих, чем варварски искажает и разрушает подчиненную ему реальность. Основная идея Сурового Начальника заключается в том, что он «знает как надо» и сумеет всем это на деле продемонстрировать. Правда, получается обычно не совсем то, что он имел в виду, поскольку налагаемые им на реальность законы чаще всего вступают в резкое противоречие с уже имеющимися в ней, так что ее эволюционный уровень в результате резко падает, что выражается, например, в том, что ему приходится неуклонно ужесточать репрессии за непослушание — но и это помогает плохо.

Если у Сурового Начальника есть сильная меркуриальная инвольтация от эгрегора, он может-таки навести свой порядок вопреки сопротивлению реальности и изрядно ее потоптав. Однако затем ему или его последователям придется иметь дело с системой, существенно понизившей свой эволюционный уровень или, по крайней мере, очень склонной к такому понижению. Паразитизм Сурового Начальника выражается в профанации меркуриального потока — его высшие вибрации, так необходимые управляемой системе, до нес не доходят, а потребляются лично Начальником и стоящим за ним жестким эгрегором.

Не нужно думать, что описанный сюжет действует лишь в социальных ситуациях — то же самое часто происходит и во внутреннем мире человека, когда он в одночасье решает навести порядок в той или иной области собственной жизни, толком не разобравшись, какие законы и структуры там, хотя бы и неявно, уже имеются.

Ловкий Организатор по роду своей деятельности в чем-то похож на Неутомимого Исследователя, но занят несколько иными проектами. Если Исследователя призывает к себе проявляющийся закон, то Организатор влеком ароматом материализующейся структуры — точнее, ощущением меркуриального энергетического потока, создающего новую структуру. Учуяв такой источник, Ловкий Организатор мигом подлетает к нему и вопрошает: «Скажите, а старшой вам не нужен? Непьющий и со связями», — и если ему повезет, становится в позицию, позволяющую ему контролировать энергетический поток, и в первую очередь устраивает от него ответвление в собственный карман. Что именно организует он в результате, каковы будут порождаемые им структуры, кому фактически они окажутся удобными и какова дальнейшая судьба Ловкого Организатора, читатель на основе личного опыта может вообразить сам.

Бюрократ — это, вероятно, наиболее известный тип меркуриальных паразитов, характерный для систем, управляемых жесткими законами и структурами. Бюрократ занимается проведением жесткого закона в реальность, плохо для него приспособленную, накладывает на нее структуры, для нее гибельные и питается как энергией своего меркуриального потока, так и энергией распада уничтожаемых им структур.

Отличие Бюрократа от Ловкого Организатора принципиальное: роль первого лишена творческого начала он выступает как паразит по отношению к той самой структуре, частью которой является и кровно заинтересован в ее сохранении, защищая от перемен как сверху (со стороны начальства), так и снизу (попытки сопротивления среды).

Нарушитель Владений — меркуриальный паразит, в некотором роде противоположный Бюрократу. Его специализация — питание меркуриальной энергией, упорядочивающей чужую жизнь. Они бывают двух видов — мягкие и жесткие; первую категорию можно назвать Прилипалами, вторую — Вломщиками.

Прилипала норовит присосаться к вашему меркурианскому каналу и использовать его энергию в личных целях, но не слишком вразрез с вашими планами; его действия идут под лозунгом: «Разве тебе трудно заодно...» Например, вы говорите, что в обеденный перерыв собираетесь выйти за сигаретами, а сотрудница-Прилипала как ни в чем не бывало бросает вслед: «Ты уж заодно забеги в магазинчик напротив и купи мне полкило масла, два десятка яичек и пару пакетов кефира.» В том же стиле могут звучать просьбы по пути подбросить на машине (подумаешь — крюк в два десятка километров), захватить с собой на уик-энд («я нисколько не помешаю») и т.п.

Венера

Управляет Тельцом и Весами

Ключевые слова: жизнь, любовь, благодать, чувство юмора, невидимое Божественное присутствие.

«И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестый».

(Бытие 1:31)


Когда доведенная до отчаяния мать приводит ребенка к психологу с разнообразными жалобами в спектре от домашней грубости, непослушания и злостного ковыряния в носу до хронических двоек в школе и попытки ограбления пивного ларька, и в качестве своего оправдания заявляет, что «она все, ну буквально все для него всегда делала, кормила — одевала — уроки проверяла — спать вовремя укладывала», то несчастная родительница сильно рискует получить в ответ неожиданное и непонятное обвинение: «Ребенку хронически не хватает вашей любви». «Но как же это может быть? — воскликнет горестная мать — ведь я так его люблю, чего же еще ему от меня надо?!»

Действительно, чего? Что нужно для того, чтобы в доме хотелось жить? Прежде всего, он должен быть построен (солнечная энергия) и должен обеспечивать определенную защиту от окружающей среды (крыша не должна течь) — а также регулируемые средства коммуникации с ней (двери, форточки) — это лунная энергия. Далее, дом должен быть построен по определенному плану, обеспечивающему его функциональность — например, в нем должны быть предусмотрены несколько видов помещений (гостиная, спальня, ванная, кухня, кладовая), системы отопления и электропроводки и т.д. — на это требуется меркурианская энергия. И, наконец, последнее: в доме должно быть уютно, так, чтобы в него было приятно войти, как будто он приглашает вас — радостно, ласково, нежно и во всяком случае искренне — в нем пожить. Это приглашение и есть признак венерианской энергии, наполняющей дом жизнью, любовью, благодатью или, другими словами, незримым, но очень явственно ощутимым Божественным присутствием.

Особенностью венерианской энергии является ее направленность — в некотором смысле противоположная тому, как мы обычно представляем себе действие энергетического потока. Венерианскую энергию можно источать из себя подобно тому, как цветок источает свой аромат, но ею нельзя произвести императивное действие: даже если пчела или бабочка пленяются запахом цветка и он представляется им неодолимо обольстительным, все равно их поведение в очень большой степени зависит от них самих, и, точно регулировать его одной лишь венерианской энергией не удается. В этом смысле распространенный упрек, который близкие люди порой склонны обращать друг к другу: «Ты меня не любишь!» — с энергетической точки зрения некорректен, поскольку подразумевает приблизительно следующее: «Мне достается слишком мало энергии твоей любви», — но энергия любви (венерианская) не может быть послана непосредственно адресату наподобие меркурианской (управление его жизнью) — она лишь создает вокруг него некоторое поле, которое объект любви может воспринимать, а может и не замечать.

Однако не будем забегать вперед и обсуждать раньше времени венерианские лроявления в парном, союзе. Прежде всего нужно понять, каков для человека главный источник венерианской энергии, и ответ на этот вопрос во всех религиях один и тот же: это — Бог. Человек любит кого-то (мать, жену, ребенка, друга, возлюбленную) или что-то (родину, местность, профессию, идею) в той мере, в которой Бог являет ему Себя, через объект любви — но являет скрыто, особой (венерианской) эманацией, и она заставляет человека трепетать, поднимаясь на волнах блаженства, восклицая: «О, сколь ты прекрасен!» — но всегда по поводу конкретного человека или объекта, за которым Бог Сам по Себе тщательно скрывается. Прекрасное описание подобного переживания приводит Бхагаван Шри Раджниш в книге «Истинный мудрец» (толкования хасидских притч):

«Вы, должно быть, слышали о знаменитой гончей Рим Тин Тине. Ее тренера попросили описать Рин Тин Тина.

Он попытался это сделать, но свойства собаки были столь неописуемо прекрасны, что ему никак не удавалось их описать. Так что он экал, мекал и, наконец, сказал: «Рин Тин Тин — это Бог в образе пса!»»

Иногда, при сильном включении венерианских потоков объектом любви становится весь внешний мир целиком, и это переживание является центральным во многих религиях, исповедующих принцип «Бог есть любовь».

Здесь автор хочет сделать небольшое отступление и высказать свои соображения по поводу поисков Бога, проявляющегося в любви (путь бхакти-йоги). Истинное ощущение невидимого Божественного присутствия в чем бы то ни было: любимом человеке или идее, привычном ландшафте или грозовом горизонте, — прежде всего естественно и ненасильственно. Я не заставляю себя их любить: скорее, наоборот, я чувствую, как неизреченная Божественная любовь неуправляемым потоком льется через них на меня, буквально разрывая мое сердце, которое пытается ответить встречным чувством и оказывается явно, очевидно не в силах этого сделать, настолько поток Божественной радости и ликования по моему адресу превосходит все то, что я, со своими слабыми силами и трепещущим как овечий хвост сердцем, могу предложить миру.

Поэтому столь характерные для эпохи Рыб призывы к любви, происходящие как от религиозных, так и мирских морально-нравственных проповедников, по сути своей если не демагогичны, то во всяком случае, совершенно не учитывают природы венерианской энергии. Даже рассуждая с чисто богословских позиций, совершенно очевидно, что я могу полюбить кого-либо или что-либо, то есть увидеть за данным объектом Бога, только в том случае, когда Он сам захочет явить мне Себя через этот объект, так что даже если я очень захочу возлюбить нечто, но Его воли на это не будет, то я в лучшем случае честно признаю свою неудачу, а в худшем — стану предаваться более или менее изощренному самообману, выдавая самому себе за любовь чувства и переживания, не имеющие к ней никакого отношения.

Путь бхакти-йоги, или путь любви, имеет в своем конце не любовь человека к миру, а любовь мира к человеку, — но про это говорить как-то неудобно, слишком, что ли, эгоцентрично звучит. Если представить этот путь как все возрастающую любовь человека к миру, то, по крайней мере, понятно, чего требовать от ученика: «Ты возлюбил родные поля и лощины? Даю тебе полгода на первые и полгода на вторые. Через год приходи, сдашь зачет и займемся ближними». Если же не понимать путь любви как постепенное открытие любви мира к себе, то обучение должно по идее выглядеть так: гуру отправляет ученика сидеть под дубом до тех пор, пока ученик не ощутит любви к себе этого дерева. «Делай, что хочешь, но покуда он тебя не возлюбит, не возвращайся». «А если он меня возненавидит?»

Таким образом, нужно различать два направления венерианской энергии: от мира ко мне и от меня к миру. Первая переживается как любовь, вторая — как обаяние, чары или, на более высоком уровне, благодать, идущая через меня в мир. Тяжка участь человека, живущего без любви, совсем не воспринимающего благодати, идущей к нему из мира. Но не менее тяжка участь святого, снискавшего Божью благодать, исполнившегося любовью к миру, несущего ее с собой и не умеющего отдать ее так, чтобы она была воспринята душами людскими, а не расхищена по дороге разнообразными демоническими сущностями, и не отвергнута узким сознанием человека, привыкшим воспринимать и мыслить общесоциальными штампами. Это также серьезная проблема, встающая не только перед святыми, и ключи к ее решению лежат во внутреннем мире человека, символическим образом которого является внешний; в частности, если меня переполняет любовь, а ее мне почему-то никак не удастся адекватно выразить внешними действиями, то можно заподозрить присутствие сильного внутреннего сопротивления к такому выражению — может быть, мне в глубине души жалко своей любви, или я не уверен в ее качестве, или опасаюсь негативных побочных эффектов...

Да не введет читателя в заблуждение видимая эгоцентричность выражения: «любовь мира (Бога) к человеку». С точки зрения достигшего бхакта, в мире нет ничего, кроме Божественной любви, изливающейся сплошным потоком на все существа без исключения — но сколь же далеко до подобного видения (читай — положения точки сборки) среднесоциальному индивиду, задавленному семейными, финансовыми и рабочими проблемами, ростом налогов, безработицы и преступности, а главное — угнетенному и подозрительному внутренне, не верящему ни во что, кроме себя — ни в Бога, ни в черта, ни в гуманитарную помощь развитых стран. Для того, чтобы почувствовать любовь мира к себе, человеку нужно совершить в некотором смысле подвиг самоотречения — снять с себя защиту эго и воспринять судьбу мира как часть своей собственной; только тогда (и далеко не сразу) он сможет ощутить ее реально, а не иллюзорно. А различные медитативные практики, или, хуже, алкоголь и наркотики лишь помогают на время позаимствовать (украсть) из высших слоев астрального плана подобного рода переживания (на самом деле — их слабый суррогат) и таким образом получить некоторое представление о чувственном — но не духовном! — опыте настоящих святых и просветленных.

Итак, первое препятствие, стоящее на пути восприятия Бога в объекте это, как ни странно, защита его. Любящий незащищен от любимого, а как только защита появляется исчезает видение Бога и, соответственно, любовь, хотя человек далеко не всегда склонен себе в этом признаваться. С другой стороны, быть любимым, оставаясь защищенным от любящего тебя, вполне возможно (хотя и не очень этично с точки зрения водолейской этики; эпоха Рыб относилась к такого рода поведению достаточно снисходительно).

Справедливости ради следует сказать, что защита эго, препятствующая включению объекта в слишком интимный круг восприятия, как правило, имеет серьезные основания. В каждом объекте и особенно человеке есть более светлые и более темные стороны, где-то летают ангел-хранитель и добрый гений, а неподалеку (чуть ниже) корчат рожи разнообразные бесы, которые первыми откликаются на венерианское излучение. «Полюбите нас черненькими, — радостно восклицают они, подлетая на всех парах к намечающемуся влюбленному — беленькими — то нас всякий полюбит!» А каждый человек, сознательно, полусознательно или бессознательно пытающийся идти по пути бхакти, довольно скоро обнаруживает, что любовь другого значит не только ставить себя в зависимость от него — это еще значит становиться жертвой или бесплатным донором для разных бесов и паразитов или, в психологическом разрезе, отрицательных черт характера любимого существа. В этику эпохи Водолея безусловно будут входить правила защиты окружения человека от его личных демонов — в том смысле, что любой индивид должен будет, наравне с чисткой зубов, следить за тем, чтобы сопутствующие ему бесы не переходили в своих бесчинствах определенных границ и не слишком тревожили окружающих; в настоящее время, увы, социальная этика ориентирована больше на внешние манеры поведения, и иные субъекты с неимоверно грязными каузальным и даже астральным телами бывают порой отлично социализированы.

Однако тема специальных венерианских паразитов еще впереди, а пока автор хочет вернуться к особенностям венерианской энергии. Человек не в состоянии дать миру любви больше, чем у него есть; а есть у него ровно столько, сколько он получает от Бога. Не то, чтобы, имея цель возлюбить мир (стать для него источником благодати), я должен сначала возлюбить себя — совсем нет; но прежде, чем стать источником любви, мне нужно ощутить себя ее субъектом, то есть почувствовать любовь Бога к себе — не меньшую, чем я собираюсь отдать миру. Это очевидное арифметическое соображение; реально же человек отдает в мир лишь незначительную часть той любви, что он получает от Бога: часть расходуется в личных целях, часть идет на прокорм своих демонов, часть незаметно рассеивается в пространстве, часть исчезает неизвестно куда... но что-то попадает к окружающим: людям, собакам, предметам и родственникам, и они на глазах хорошеют, а порой начинают светиться отраженным, но все равно Божественным светом, утверждая жизнь в любых условиях, даже, казалось бы, абсолютно для нее невозможных.

Итак, венерианская энергия, идущая от человека в мир, всегда сеть отраженный свет любви, которую человек получает от Бога, так сказать бесплатно, в порядке снисходящей Благодати. Даже если человеку кажется, что Бог и мир его вовсе не любят, но при этом венерианский поток от человека в мир идет, то можно смело утверждать, что где-то вне его сознания во внешнем или внутреннем мире имеется источник Божественной любви, освещающей человека, и по своей силе существенно превосходящей то, что он транслирует вовне. Проще мысль этого абзаца можно выразить так: любовь, идущая от человека в мир, всегда есть не более чем отражение той Божественной любви, которую человек получает. Последнее, впрочем, вовсе не умаляет качества любви, транслируемой человеком в мир: отражение Божества всегда есть Божественное отражение.

Каковы же уровни проработки венерианской энергетики? Это вопрос о духовном пути любви, или бхакти-йоги. Здесь автор как астролог позволяет себе высказать некоторое несогласие с мнением Свами Вивекананды, утверждающего, что это самый простой и естественный из всех путей духовного восхождения. Правда, эти слова нужно правильно понимать — например, в контексте «Практической Веданты», где прямо сказано, что религиозность сама по себе — редкой дар, который можно получить лишь в результате постоянных схваток со своим низшим началом....

Во всяком случае, без непримиримой ежедневной борьбы со своим эгоизмом и узостью сознания сколько-нибудь серьезная проработка Венеры невозможна — притом, что, борьба всегда ведется не прямо, а косвенно, но нисколько не становится от этого менее ожесточенной. В чем же причина этого ожесточения?

На первом уровне проработки Венеры любовь, как бы это помягче выразиться, слишком хороша и привлекательна и представляет огромный соблазн для эго: очень хочется закрыться от мира (в том числе и от любимого объекта) и потребить всю венерианскую энергию самолично, ни с кем не поделившись. Такого рода эгоизм создает своеобразную полупроницаемую мембрану, пропускающую любовь к человеку, но не от него вовне. Жизненная позиция, чаще всего мало осознанная, в подобных случаях примерно следующая: «Вы меня любите, любите, пусть мне хоть немного будет хорошо и тепло от этого, а то меня всю жизнь только обижали и притесняли, и мое сердце для других совсем замерзло. Вот немного оттает — тогда, глядишь, и от меня к вам что-нибудь обломится. А пока, извините — даже самому не хватает». Результатом возникновения такой полупроницаемой мембраны является сужение восприятия (человека интересует не объект сам по себе, а лишь собственные положительные ощущения в связи с ним) и ограниченное видение объекта — а потому и Божественного света, идущего через него: полупроницаемая мембрана обнаруживает тенденцию становиться вовсе непроницаемой, и любовь из жизни человека незаметно уходит.

Исключением из этого правила служат объекты, целиком или частично связанные с экзистенциальной судьбой человека и попадающие в сферу его непосредственных интересов (в том числе и чисто эгоистических). Каждый человек кого-нибудь или что-нибудь да любит, и хотя нам иногда претит называть любовью (в лучшем смысле слова) чувства лежебоки к своей постели, обжоры — к поедаемой им пище и даже иной абсолютно эгоцентричной матери — к своему ребенку, тем не менее здесь налицо венерианские проявления, хотя и низшего уровня, ибо даже законченному эгоисту Бог являет Себя, причем иногда довольно ярко и ощутимо — настолько, что более высокие венерианские вибрации долгое время воспринимаются им как совершенно эфемерные.

Парадокс при переходе на второй уровень проработки Венеры заключается в том, что с точки зрения сознания ситуация качественно не меняется: по-прежнему я могу любить лишь те объекты, которые сущностно (буддхиально) воспринимаются как свои, то есть не разделяю их и свою собственную судьбу. Разница заключается в другом: во-первых, меняются характерные чувства, сопутствующие любви (повышаются их вибрации), а во-вторых, возникает желание открыться объекту любви и что-то для него сделать. Этим характерен второй уровень проработки Венеры, когда у человека возникает смутная идея совместной медитации с объектом любви — не обязательно эмоциональной, может быть, ментальной или каузальной («мы будем с тобой вместе жить, делить трудности и преодолевать препятствия»). Конечно, эта идея понимается вначале достаточно примитивно (понравился цветок — сорвать и понюхать его, приглянулась девица — окликнуть и улыбнуться и/или взять телефон, полюбился пейзаж — определить его как место своего последнего успокоения), но именно в ней заключается главное направление узости сознания, в котором первоначально размещаюсь лишь я сам и то, что меня — с точки зрения общественного подсознания — самым непосредственным образом касается.

Здесь мы сталкиваемся — и далеко не в первый раз — с двоякой регулирующе-стандартизирующей функцией социальных эгрегоров. Личный эгоизм и узость восприятия индивидуума в очень большой степени обусловлены прямыми влияниями со стороны общественного подсознания, которое имеет совершенно определенное мнение по поводу того, что входит в сферу моих личных интересов, а что нет, и жестко пресекает любые попытки расширения этой сферы, так что борьба за расширение ценностного сознания оборачивается прямой, хотя зачастую необъявленной, войной с социальным эгрегором, который точно знает, кого, что, в какой ситуации и в какой степени я могу любить — а дальше — ни-ни! Пройти поперек такого рода общесоциального управления довольно трудно, но оно же выполняет важнейшую защитную функцию, оберегая социального индивида от слишком сильного венерианского включения. Может, он немного поскучает и даже усомнится, существует ли любовь на самом деле, или, вернее, это выдумки поэтов да экзальтированных особ женского пола, — но зато и не станет жертвой страстей, которые очень быстро поставят его на грань не только социального существования, но порой и откровенного безумия.

Потому что Бог грозен для человека в любом Своем обличье, и даже одна из самых мягких (на первый взгляд) энергетических вибраций становится непереносимой по мере увеличения ее силы и более интенсивного просвечивания атманического тела и плана. Можно даже сказать, что самые страшные преступления человечества, как индивидуальные, так и групповые, совершались, будучи вдохновлены Венерой, и разрушение Трои тому архетипический пример. Когда Бог являет Себя слишком ярким, непереносимым для психики свечением, человек реагирует безумием: он начинает стремиться к объекту любви фанатично, забывая абсолютно все остальное, в том числе моральные ограничения, чувства долга и ответственности и даже инстинкт самосохранения.

На третьем уровне проработки Венеры человек начинает видеть разные лики любви и разные эффекты, которые она производит как на него самого, так и на любимый объект.

Прежде всего он учится распознавать ее темный лик — свет Божества, на который, хочет он того или нет, в первую очередь реагирует его низшее, иногда откровенно биологически — звериное начало, обретая над ним власть и заставляя деградировать в целом. На низком, совсем уже откровенном, уровне это может быть и страсть к наркотикам или переходящая всякие социальные границы сексуальность; однако гораздо чаше темный лик любви проявляется в относительно социализированном виде — например, в форме любви к другому человеку (матери, ребенку, мужу, любовнице...), в виде хобби или пристрастия, поглощающего все его интересы (например, коллекции марок, любимого кота или попугая) и т.п. Все это может заслонить от человека мир целиком, но на третьем уровне проработки Венеры он все же способен в некоторый момент это осознать, признать свою любовь как во многом питающую его личных бесов и демонов и существенно сократить ее роль в своей жизни — как на буддхиальном плане, так и на каузальном.

С другой стороны, человек учится более дифференцированно видеть и любимый объект, причем так, что анализ не убивает его любви. Если на втором уровне видение каких-либо недостатков в объекте равносильно окончанию любви к нему (позиция: «раз я его люблю, для меня он — совершенство»), и человек относится к критике любимого существа крайне болезненно, фактически ее не воспринимая, то на третьем картина восприятия меняется. Теперь уже возможно членение объекта любви, видение его недостатков (от которых он кажется только милее), а также мелких бесов и демонов, весело снующих вокруг него. Эти бесята и демончики тоже, конечно, очаровательны, но человек одновременно видит, какой вред они наносят любимому существу (являясь по сути паразитами), и часто бывает склонен с ними сражаться — не потому, что они сами по себе ему не нравятся, вовсе нет, а исключительно оберегая любимое существо — его энергетику, а заодно и этику. Здесь впервые возникает проблема, о которой на первых двух уровнях проработки Венеры человек и не подозревает: оказывается, для того, чтобы донести свою любовь до объекта, нужны специальные усилия, а иначе ее по дороге расхватают различные хищники, в том числе собственные бесенята любимого существа, и тогда получится, что из моей — самой лучшей и чистой — любви к нему не произойдет ничего хорошего, кроме усиления его эгоизма расцветания различных пороков. Но даже и не говоря о хищниках, любимое существо может вовсе не заметить моей любви, хотя бы и выраженной самым очевидным и недвусмысленным образом...

Мы видим, что на третьем уровне проработки Венеры человеку недостаточно естественно идущих медитаций с объектом любви — ему нужно еще как-то донести и выразить свою любовь к нему, но сделать это адекватно не удается ни на этом, ни на следующих уровнях. Венерианская энергия дает естественное свечение, но не направленное освещение — за последнее отвечает скорее Марс; однако на третьем уровне проработки Венеры человеку это очень трудно понять, и он страдает от невыраженной любви, плохого понимания и порой устрашающих эффектов своей деятельности, забывая (а чаще откровенно не осознавая), что она освещена (и освящена) любовью в первую очередь и главным образом для него самого, но не для окружающего мира.

На четвертом уровне проработки Венеры человек во многом переосмысливает природу ее энергетических потоков — прежде всего, в целом. Ему становится совершенно ясно, что передать другому свою любовь ничуть не легче, чем самому ее обрести — и на то, и на другое нужно Божье соизволение, и ничуть не менее того. С этой точки зрения становится очевидным заблуждение молодой матери, думающей приблизительно так: «Я буду горячо любить своего ребенка, и от этого он вырастет хорошим и добрым». Да, именно таким — но при условии, что ее любовь будет им воспринята — а преуспеть в этом совсем не так легко, как ей вначале может казаться.

Те же проблемы возникают у любого человека, идущему по пути любви, и на четвертом уровне проработки Венеры он понимает, что они в подобной обстановке неразрешимы: распустившийся цветок прекрасен по своему виду и распространяет свой аромат на целую поляну, но почему-то на его прелесть обращают внимание лишь две-три пчелы из целого роя, вьющегося неподалеку — и ничего тут не поделаешь. Насильно мил не будешь, как справедливо замечает пословица, и в данном случае точнее не скажешь.

Основной вызов, который должен принять человек четвертого уровня проработки Венеры, заключается в том, чтобы увидеть сюжеты, связанные с этой планетой, как принципиально несимметричные — и научиться в любви сублимации и переносу. Другими словами, истина заключается в том, что нашу любовь вызывают одни объекты, а нуждаются в ней иные, причем выбирать ни те, ни другие человеку не дано. Так Луна, освещаемая Солнцем, бросает отраженный свет на ночную поверхность Земли, а не возвращает его обратно дневному светилу.

Как и другие фазы эволюции энергетического принципа, венерианская (анахатная) порождает специфических паразитов; некоторые из них описаны ниже.

Первая категория венерианских паразитов оживляется, когда Бог начинает показывать Себя человеку в том или ином объекте — проще говоря, когда на человека снисходит любовь; вторая категория активизируется, наоборот, когда человек внутренне переполняется любовью и начинает транслировать ее в мир, становясь для него источником света и благодати.

Не нужно думать (об этом еще будет речь в этой главе), что любовь переживается только или в основном эмоционально; если и есть в общественном подсознании такая установка, то она связана с ролью астрального тела как критерия реальности переживания: то, что не находит эмоционального отклика, считается как бы нереальным, иллюзорным, чем-то вроде фантома. Это, конечно, несправедливо, тем более что эмоции могут приходить спустя некоторое время, но в век засилья ментальных энергий и конструкций способно служить для них определенным противоядием: если античная мудрость звучала как: «мыслю, следовательно, существую», то современный, пытающийся оттолкнуться от ментального плана взгляд можно передать так: «эмоционально реагирую, следовательно, живу».

Однако если речь идет о любви, точнее, о восприятии Бога, то сводить то и другое к эмоциональным реакциям, тем более в достаточно примитивном их понимании, было бы грубой ошибкой и профанацией. Бог являет Себя человеку в первую очередь в виде красоты, причем не только материальных образов, но также идей, иногда притом весьма абстрактного порядка (атманических). Иногда непостижимо прекрасными кажутся определенные ценности и добродетели (буддхиальный план), а иногда необычные стечения обстоятельств, элегантные повороты событий или шикарные финалы хорошо (на небесах) спланированных действий. Во всех этих случаях выраженной эмоциональной реакции не возникает, или она не слишком существенна, и на этом основании серый голос социального эгрегора обесценивает переживание, хотя оно могло быть совершенно истинным и довольно сильным.

Итак, первый из рассматриваемых нами венерианских паразитов это Скептик, чья позиция звучит, например, так: «А вы мне докажите, что то, что я вижу, это именно Бог, а не кто-нибудь еще». Скептику мало дела до того, что Бог находится за объектом и как Таковой и не должен быть виден; но даже если и так, то всегда можно подвергнуть сомнению сами переживания человека: «А точно ли Божественный свет ты видел?»

В действительности переживание венерианских энергий на всех планах достаточно отчетливо, но социально оно расценивается — исключая особые выделенные случаи — как малозначительное, и потому человеку часто трудно признать его существование и значимость для самого себя. Любимый риторический (так он его подаст) вопрос Скептика это: «Ну и что?»

— Ну, понравился тебе сегодня рассвет, улыбнулась женщина на улице, сошлись без видимой причины концы с концами в бухгалтерском отчете, даже в булочной продавали любимый пирог — ну и что с того? Что это доказывает и что по большому счету в твоей жизни меняет? Не станешь же ты на этих основаниях утверждать, что Бог существует и лично тобой сегодня четыре раза занимался?

Человек с сильным Скептиком ведет внутренне достаточно безрадостное и безблагодатное существование, ибо развитый Скептик может съесть практически все венерианское излучение, идущее из мира к своему хозяину; внешне такого человека легко отличить по удивительной (до неестественности) неблагодарности в связи с любыми бескорыстными поступками по его адресу: он воспринимает их вначале крайне подозрительно («А что вы захотите от меня взамен?»), а убедившись в их всамделишном благотворительном характере, принимает абсолютно как должное и зачастую сопровождает такой кислой миной, что у благотворителя может возникнуть комплекс вины: видимо, чего-то он не предусмотрел, недодал, недоделал...

В некотором роде противоположностью Скептику является Пылкий Возлюбленный, уничтожающий всякое Божественное явление мощным ударом своего энтузиазма.

«Как красиво! Нет, вы посмотрите, до чего красиво! Пожалуй, ничего красивее этого замка я не видел со времен своей юности, когда жил в довоенной Праге и где пиво, скажу я вам, было не в пример здешнему. Да, это было пиво так пиво!..» Понятно, что от мимолетного первоначального эстетического впечатления к концу этого монолога не остается и следа — вся венерианская энергия под шумок съедается Пылким Возлюбленным. Но главная сфера его деятельности это, конечно, межличностные отношения. Здесь пылкий Возлюбленный заранее знает, в каких ситуациях и какие именно восторги он должен ощутить и, что называется, не упускает случая, хотя в действительности человек не чувствует вовсе ничего или близко к тому. Венерианское излучение всегда свежо и непредсказуемо, олицетворяя саму жизнь — ту самую, которая упорно не желает влезать ни в какие рамки; но стоит лишь не то что оценить, даже просто посмотреть на объект под заранее обусловленным углом зрения — и его волшебство моментально исчезает, превращаясь в лучшем случае в лубочную картинку. Для Пылкого Возлюбленного характерно то, что он заранее точно знает, какие именно качества объекта вызывают его любовь и в чем она может выразиться. «Я люблю в тебе юность, непринужденность манер, стройность талии, длину ног, лебединый изгиб шеи и твердое выражение подбородка, а также серые круглые глаза, нос без признака горбинки и обольстительные колени. Мои чувства к тебе столь сильны, что я готов мчаться за тобой на край света в автомобиле, на который сам же заработаю». В женском варианте аналогичные обещания могут прозвучать так: «— Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир.

Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна.

— Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки — царя
Родила богатыря.»

(А. Пушкин)


Разница между сестрами из сказки и Пылким Возлюбленным заключается в том, что первые были способны выполнить свои обещания, он же — никогда.

Следующая фигура, паразитирующая на венерианской энергии, активизируется, когда человек чувствует в себе избыток любви к миру и начинает искать конкретный объект, на который эту любовь можно излить. Обычно долго искать не приходится, и объект сам идет в руки. На нем надета майка, на груди которой красуется надпись: «Полюбите меня! Мне так не хватает вашей любви!»; на спине той же майки надпись значительно короче: «Мало».

Марс

Вишудховская фаза эволюции энергетического принципа.
Управляет Овном и Скорпионом

Ключевые слова: действие, оформление, расчленение, работа, практическая магия.

«И назвал Бог свет днем, а тьму ночью.
И был вечер, и было утро: день один.»

(Бытие 1:5)


По идее, которая ощущается при последовательном рассмотрении планетных фаз эволюции энергетического принципа, каждая планета реализуется на основе хорошо освоенной энергии предыдущей — а лучше всех предыдущих. Заботиться об объекте естественно, когда вопрос о его существовании решен; когда объект ухожен и процветает, начинают проявляться его структуры и законы его внешней и внутренней жизни, которые очень трудно уловить, пока он еще только формируется или находится на грани выживания; любовь к объекту естественно приходит после того, как мы тщательно изучаем его устройство, внешние и внутренние жизненные условия и т.д.; наконец, действие (Марс) естественно предпринимать тогда, когда оно продиктовано любовью и служит ее выражением.

Однако эволюция не идет по монотонно возрастающей линии: прямой, кривой или спирали; для нее характерны взлеты (краткие или длинные), к которым человек не подготовлен, и падения, которые он считает несчастьем или катастрофой, и которые по сути ему совершенно необходимы для проработки эволюционных «хвостов» и латания соответствующих им энергетических дыр во всех телах. Поэтому довольно часто, если не как правило, можно видеть планетные проявления, не опирающиеся на энергию низших планет — зрелище нередко тяжелое и неприятное, когда чувствуется, что происходит что-то неправильное, чего «по-хорошему» не должно бы быть — но вот оно все равно есть, и с точки зрения участника или исполнителя иначе быть и не может: хочешь жить — умей вертеться, даже если никто тебя этому не учил и пускай в цирке ты ни разу не был.

Луна без Солнца это забота, производимая без учета жизненных интересов объекта или в ситуации, когда его обстоятельства резко меняются и поддержка по привычной схеме его не устраивает и не нужна. Таковы, например, хлопоты родных у постели больного, сраженного инфарктом — всем понятно, что ему нужен какой-то срочный укол и госпитализация, но пока не приехала скорая, нужно что-то делать, проявляя неадекватную заботу — в надежде, что она окажется хоть сколько-нибудь полезной.

Меркурий без Луны это, например, законотворческая и полицейская деятельность государства, направленная на упорядочение жизни народа в (лживом) предположении, что он уже процветает и нуждается лишь в легком регулирующе-направляющем воздействии со стороны властей, да и то в основном преследующем цели увеличения его славы и обороноспособности — ну и как тут не бросить все бюджетные средства на спорт, космонавтику и тяжелую (непереносимо!) промышленность. Меркурий без Луны и Солнца это биологические эксперименты по изучению жизни клетки, оторванной от своего организма, или законы жизни в концентрационном лагере.

Венера без Луны и Меркурия — любовь, не находящая никакой опоры, кроме маргинальных для парного союза ситуаций (например, окончательного разрыва отношений), иногда сводящаяся к чистой ревности (позиция: «Мне самой не нужен, но и никому другому не отдам, лучше убью»). Венера без Меркурия — любовь, не опирающаяся на структуру любимого объекта, несведущая о законах его жизни — она вынужденно будет чересчур поверхностной, абстрактной, основанной преимущественно на фантазиях человека, и потому это чаще любовь к фантому, наложенному на реальный объект. Венера без Луны — любовь, не знающая заботы — всегда ущербна, хотя человек в своем эгоизме часто про это забывает, стараясь вычленить первую в «чистом» виде.

Приведенных примеров, вероятно, достаточно для того, чтобы читатель мог предположить, сколь высоки требования к реализации марсовской энергии, которой должна предшествовать проработка первых четырех планетных принципов, и сколь тяжелые последствия могут вызывать неподготовленные марсовские проявления — недаром в традиционной астрологии он считался злотворной планетой. В каббалистической астрологии деления планет на благотворные и злотворные нет: каждый из планетных принципов на низком уровне проработки может приносить зло, но в случае Марса оно более очевидно, точнее сказать, быстрее идентифицируется социумом как таковое.

Марс дает энергию, необходимую для материализации Божественной любви, символизируемой Венерой, или, другими словами, для облечения этой любви в те или другие видимые, осязаемые или иным образом ощутимые формы — физического или более тонких планов.

Оформление объекта некоторого плана в есть не что иное как участие этого объекта в эволюции данного плана, существующего, естественно, в определенных формах. Это становится особенно ясно, если вспомнить голографическую парадигму, согласно которой любой объект представляет, при ближайшем рассмотрении, весь план целиком, а потому эволюция формы объекта символизирует эволюцию плана в целом.

Оформление (Марс) следует отличать от творения (Солнце) и структуризации (Меркурий), притом, что первое всегда опирается на второе и третье. Творение в рамках данного плана, подплана и, более общим образом, реальности происходит как бы чудом, то есть внезапно в ней ниоткуда появляется новый объект (или исчезает старый). Структуризация также означает наложение законов (внутренней природы и внешнего поведения), происходящих из более тонкой реальности. В отличие от творения и структуризации, оформление всегда происходит в рамках данной реальности и подчиняется ее законам, в просторечии его часто называют просто работой — словом, в котором стилистически подчеркнуто обыденное, не-выходящее-за-пределы-данной-реальности значение. Ну, что такое работа? Прополоть или окучить грядки, подмести пол, сверстать макет — все это значит, на поверхностный взгляд, воздействуя на известные материалы известными инструментами, произвести некоторую перестановку в пределах данной реальности, и не более того.

В действительности все обстоит, конечно, не совсем так и далеко не так просто. Марсовская энергия есть финальная энергия (не считая юпитерианской, о которой речь позже), требующаяся для оформления объекта; и по крайней мере четыре вида воздействий (солнечное, лунное, меркуриальное и венерианское) требуются для того, чтобы марсовское стало эффективным, а иногда и вообще возможным. Это не всегда сразу видно, но каждый раз, когда упущена хотя бы одна из указанных вибраций, из оформления объекта ничего хорошего не выходит, или же из эволюции содержащей его реальности получается скорее инволюция, то есть деградирование.

Не следует думать, что эволюция это лишь создание форм; в равной мере она включает в себя их разрушение — подобно тому как отмирает хвост головастика при обращении его в лягушку. Разрушение также требует марсовской энергии — и порой немалой, а иногда и весьма высоких вибраций. Разрушение объекта как такового не означает его дематериализации, то есть чудесного исчезновения из пределов данной реальности (хотя порой случается и это): чаще всего достаточно аккуратно разрушить связи между элементами определенного уровня. Эти элементы представляют большую ценность для мира и могут быть в нем затем конструктивно использованы; при этом обычно высвобождается большая энергия, которая также может быть утилизирована.

Поскольку слово «разрушение» имеет тотально-деструктивный оттенок, автор далее вместо него будет использовать термин «расчленение» как диалектическую противоположность «оформлению».

Расчленение, или культурное разрушение, совершаясь на марсовской энергии, требует, точно так же, как и оформление, подготовки и поддержки на анергиях низших планет, от Солнца до Венеры включительно; примеры читатель легко приведет сам. Здесь важно то, что расчленение уже готового к этому объекта, который был в свое время оформлен, принял определенное кармой реальности участие в ее развитии и теперь уже в нее не вписывается, происходит естественно и по законам, заложенным в объект еще при его оформлении и являющимися частью общего эволюционного плана реальности. Внимательное рассмотрение любых областей жизни показывает одно и то же: расчленение и оформление связаны в одну цепочку, на которой иногда не так легко отделить одно от другого; вместе же они составляют единый процесс, идущий на марсовской энергетике.

Марсовская энергия выше по своим вибрациям выше, чем венерианская; с этим обстоятельством не так легко примириться, тем более что непосредственная жизнь по-видимому его опровергает. Кажется, уж чего легче срубить избу или, скажем, расколоть полено: тяп-ляп, и готово, и при чем тут вообще любовь? Так, однако, думают лишь очень наивные люди; даже очень короткий жизненный опыт ясно показывает, что без любви и плана ничего построить нельзя; к тому же нужна решимость и некоторая поддержка, а также особое качество, которое называется по-разному: техника, навык, сноровка, умение, профессионализм. Все эти слова по существу означают одно и то же: способность устойчиво проводить марсовскую энергетику, то есть оформлять или расчленять, работать, делать дело.

Что такое Венера без Марса? Это переполненное любовью сердце, которое не в состоянии себя выразить, муки немоты, связанных рук, спутанных ног и подрезанных крыльев, которые хлопают у поверхности воды, но не в силах поднять свою хозяйку в небо. Наоборот, Марс без Венеры это ремесло в худшем смысле слова, техника без любви, штампованный профессионализм без намека на Божественность своего происхождения. Марс без Меркурия — дом, который строится без плана (хотя бы умозрительного), Марс без Луны — неподготовленное действие, строительство дома без кирпичей, шитье без ниток или примерка без клиента.

Здесь нужно провести четкую границу между марсовской и лунной энергией. Луна символизирует поддержку принципиально внешнюю по отношению к объекту, никак не Бездействующую прямо на его структуру и форму; здесь объект воспринимается как уже существующий и полностью готовый к жизни и развитию, а его внутренние структуры и законы жизни не просматриваются и как бы игнорируются, исключая те, которые имеют солнечное происхождение, то есть необходимы для выживания. Марс же воздействует на объект в самых интимных его частях и функциях, вмешиваясь в них иногда деликатно, а иногда и грубо, и встречая при этом сильное сопротивление.

Если воспользоваться больничным сравнением, то Луна это медсестра, а Марс — хирург.

Можно различать два вида марсовских проявлений: направленные на объект и, наоборот, от него к внешнему миру. В первом случае объект подвергается воздействию: оформлению или расчленению (чаще тому и другому одновременно), во втором же он сам аналогично воздействует на мир и имеющиеся там другие объекты.

Для того, чтобы лучше понять особенности марсовской энергии, нужно постоянно иметь в виду ее решительно-недвусмысленный характер: когда включается Марс, с объектом (и с миром) начинает что-то происходить, тот и другой меняются, приобретают новые формы, а с ними часто и новые функции и содержание. Этим Марс качественно отличается от прочих планет; однако в высших телах разница между планетными энергиями часто не так очевидна, хотя и принципиальна. В качестве примера рассмотрим проявления первых пяти планет в буддхиальном теле, то есть на уровне жизненных позиций и экзистенциальной картины мира.

Как правило, отношение человека к миру и предполагаемое им отношение мира к нему сходны; по крайней мере, энергетика того и другого одна и та же, хотя человек может этого и не осознавать. Какова же главная энергия, определяющая взаимоотношение человека и мира? Хочет человек этого или нет, жизнь требует от него ответа на этот вопрос, причем не на ментальном, а на буддхиальном плане, то есть в виде жизненной позиции; последняя может не осознаваться, но всегда существует в подсознании, просачиваясь через Тельца и на каузальное тело, а также требуя через Козерога своей поддержки в логике потока событий. Характерные позиции представлены ниже в соответствии с главной планетной акцентуацией человека; в конкретных случаях они, конечно, несколько варьируют по форме, но как правило, остаются в пределах энергетики определенной планеты.

Солнечная позиция: я пришел в мир для того, чтобы его спасти (вариант: кардинально его изменить). При этом подразумевается, что мир в обозримой мною окрестности погибает или находится в глубоком кризисе и с радостью примет меня в роли спасителя или глубокого реформатора. Человек обычно понимает или подсознательно чувствует, что просто так, без особых жертв, спасти мир ему не удастся и так или иначе выражает готовность к ним: если не к жертве собственной жизнью, то по крайней мере образом этой жизни («Вместо того, чтобы наслаждаться прелестями тихого и радостного существования среднего обывателя, я беру на себя невыносимую по тяжести ношу руководства всеми вами», — позиция доморощенного Моисея). Существенный момент, характерный для солнечной жизненной позиции, заключается в том, что прежде чем спасти или глубоко реформировать внешнюю реальность, человек должен сделать аналогичные преобразования во внутреннем мире, а вот этого типичный «спаситель» чаще всего совершенно не имеет в виду, хотя иначе все его реформы потерпят, увы, неминуемый крах.

Лунная позиция: я пришел в мир для того, чтобы о нем заботиться (вариант: чтобы он всячески заботился обо мне). Здесь мир (и различные его области и объекты) видится как вполне удовлетворительный и жизнеспособный, но нуждающийся в поддержке со стороны, например, в обеспечении лучших условий и т.п. Человеку, стоящему на лунной позиции, в голову не придет, что мир может нуждаться в кардинальной перестройке или наведении нового порядка как основной цели; это вообще в очень большой степени позиция невмешательства, непричинения зла и поддержки, понимаемой преимущественно внешним образом, главный смысл которой заключается в доверии к мудрости уже имеющегося порядка вещей. Аналогичного доверия и невмешательства, не говоря о поддержке, этот человек ждет и от внешнего мира, и когда их не получает, подсознательно (часто и сознательно) очень обижается и совершенно искренне недоумевает, почему все в мире так несправедливо устроено и безжалостно получается.

Меркуриальная позиция: я пришел в мир для того, чтобы, отыскивать и организовывать в нем порядок и структуры. Меркуриальное отношение имеет к объекту гораздо более, если можно так выразиться, интимный интерес, но по-прежнему есть влияние во многом внешнее, регулирующее его жизнь снаружи или, точнее говоря, из более тонкой реальности, чем та, в которой объект находится. Солнце и Луна берут объект в целом, на части не членят и законами его устройства, существования и развития если и интересуются, то лишь косвенно, Меркуриальный взгляд это во многом взгляд ученого, разбирающегося в объекте или проблеме, как говорится, по существу, но стоящего абсолютно вне него (нее), то есть в другой, более тонкой реальности, в которой пребывают законы жизни объекта и его структура. Человек, стоящий на таких позициях, должен быть готов к тому, что он сам будет во многом рассматриваем судьбой как подопытный кролик, на котором будут ставить различные эксперименты, иногда сильно отдающие вивисекцией, но зато демонстрирующие миру и в первую очередь ему самому существо и структуру различных его (исследователя) проблем, низших программ подсознания и т.п., причем силы, которые будут ему все это демонстрировать, будут от него совершенно отчуждены и для него недоступны.

Венерианская позиция: я пришел в мир для того, чтобы воспринять его любовь ко мне и самому осветить любовью некоторую его часть (в действительности весь). Здесь человек видит объект вместе с его структурой и законами жизни, но интересуется ими лишь как средством, с помощью которого в этом объекте можно увидеть Бога — и тогда все остальное отходит на задний план. При этом объект по-прежнему воспринимается достаточно внешним образом, хотя как восприятие Бога через него, так и его попадание в ауру человеческой любви сильно его меняет — но человек над этими изменениями не властен и в общем не особенно ими интересуется: не это находится в центре его внимания. Любят не за конструктивные эффекты любви, и хотя подобная точка зрения, может быть, и привлекательна — однако она не соответствует действительности. Для человека, стоящего на венерианской позиции, нет деятеля, кроме Бога, а Его пути, как известно, неисповедимы и потому нечего у Него под ногами путаться и пытаться самому что-то предпринимать.

Ритм жизни, соответствующий венерианской позиции, отличается непредсказуемостью, неуправляемостью, в некоторых случаях крайней жестокостью и во многих — ощущением богооставленности: так переживается проработка тех программ подсознания, которые ставят человеку препятствие к постижению Бога в каком-то объекте, но упорно не желают выходить в сознание или изживаться иным образом. Переходя от Меркурия к Венере, человек как бы декларирует отказ от инструментального подхода, и должен делом доказать, что сможет обойтись без привычных подходов и структурных схем. При этом он часто по-видимому удаляется от понимания объекта, по крайней мере, в меркуриальном значении этих слов, и обретает поначалу крайне смутное по сравнению с прежним видение, которое очень нескоро обнаруживает свои преимущества.

Марсовская позиция: я пришел в мир для того, чтобы в нем что-то сделать. По существу это первая позиция, предполагающая непосредственное взаимодействие с объектом, поскольку все предыдущие рассматривали его как бы со стороны и взаимодействовали с ним косвенно. Наибольшее расстояние от человека до объекта дает акт творение (Солнце): здесь неопределенность всегда очень велика, творимый объект видится как бы в густом тумане и получается всегда совершенно не таким, каким предполагался вначале. Луна, Меркурий и Венера последовательно приближают человека к объекту, но даже последняя оставляет между ними определенное расстояние, выражающееся, например, в совершенной неспособности что-то для него сделать по собственной воле и, главное, своими силами. Марс дает эти силы, и лучше, конечно, если они подкреплены меркурианским знанием и венерианской любовью, точно подсказывающей, что именно следует сделать — но и в отсутствии подобной поддержки человек на марсовской позиции стремится что-то сделать — пусть грубо и неуклюже, но непосредственно с объектом.

Марсовская позиция предполагает вхождение в интимную связь с миром— настолько интимную, что последний может от нее устать и начать сопротивляться, и тогда человек ощутит свою грубость и недостаток любви и знания на себе — в действиях мира, направленных на него самого, и хорошо прочувствует, что такое недостаточно подготовленное оформление и расчленение.

Читатель, конечно, видит колоссальную разницу между пятью описанными жизненными позициями, но часто они находятся достаточно глубоко в подсознании человека и дают лишь определенную окраску его действиям и восприятию событий. Тем не менее, они чрезвычайно значимы — настолько, что имеют даже атманическое звучание, подчиняя себе все буддхиальные сюжеты без исключения. Иногда (очень редко) в течение жизни основная планетная позиция меняется, и это всегда означает глубокую перестройку всего буддхиального тела — (в частности, системы ценностей) и смену основных жизненных сюжетов — по крайней мере, они совершенно переосмысливаются. При этом смена главной планеты совсем не обязательно происходит в сторону увеличения ее номера, например, разочаровавшись в своей способности непосредственно воздействовать (Марс) на мир, человек может обратить внимание на то, что мир в общем-то и так довольно мудро устроен и вполне достаточно просто дать ему развиваться свойственным ему образом, лишь слегка и с далекого расстояния ему в этом помогая (лунная позиция). Не нужно думать, что подобная смена позиции происходит легко; в действительности она сопровождается глубоким душевным и ценностным кризисом, в ходе которого человек бывает вынужден признать бессмысленность, а зачастую и откровенную вредоносность всех своих предшествующих усилий — и это при том, что он всю жизнь видел в них главный смысл своего существования.

Говоря о Марсе, нужно сказать несколько слов о магии. По существу, проработка Марса, то есть совершенствование в искусстве оформления и расчленения объектов и есть овладение магией определенного сорта — той, что охраняет реальность, в которой находятся эти объекты, и их самих. Каждый человек, который пытался что-то сделать, знает, что одной его энергии еще мало: всегда находятся некоторые не вполне ясные силы, которые будут мешать ему в осуществлении его плана, и их нужно как-то укротить, а иначе молоток бьет по пальцам, гвозди рассыпаются из жестянки, в деревянном бруске в самом неподходящем месте обнаруживаются сучки и трещины, а грабитель, месяц прикармливавший хозяйскую собаку, забравшись ночью в дом, наступает на хвост кошке.

Каждая уже существующая реальность устойчива и сопротивляется любому насилию, а именно так обычно воспринимаются ею усилия человека по оформлению и расчленению ее объектов, причем это сопротивление часто распространяется и на самого человека. С другой стороны, у каждой реальности есть естественное направление эволюции, включающей оформление и переоформление одних объектов и расчленение других, и если усилия человека вписываются в эти эволюционные планы, то те же силы, которые раньше ему мешали, теперь будут помогать. При этом у человека могут быть свои планы на оформляемые им объекты, порой довольно сильно отличающиеся от эволюционных планов реальности — но до поры до времени он может этого не афишировать, работая в согласии с охраняющими ее силами — так начинается магия, для кого-то черная, для кого-то белая, но всегда требующая от мага умения согласовать свою марсовскую энергию с законами той реальности, в которой он работает, и, не в последнюю очередь, со строящими и поддерживающими ее силами. Интуитивно и не говоря лишних слов, практическую магию осваивают все профессионалы, начиная от циклевщиков полов и кончая популярными поэтами, и первый признак такого освоения — четкое ощущение своей зависимости от материала, с которым человек работает: когда материал говорит: «Нет», — опытный маг моментально останавливается, узнавая голос сил, с которыми лучше не спорить, ибо именно они определяют качество его работы.

Теперь рассмотрим наиболее характерных марсовских паразитов. Их, как обычно, можно разделить на две категории: паразитирующих на марсовской энергии, идущей от человека в мир, и, наоборот, из мира к нему.

Ванька-встанька. «Сколько раз тебе говорили: родителей надо слушаться! Когда же ты наконец это поймешь и перестанешь своевольничать?» Ответ на это вопрос ясен не только читателю, но и взволнованным папе с мамой: никогда. Но что делает с энергией очередной стереотипной нотации этот столь тихий и послушный на вид отпрыск? Очевидно, что она до него не доходит, поглощаясь кем-то, стоящим между ним и родителями. Этот «кто-то» и есть Ванька-встанька, питающихся энергией данного воспитательного стереотипа (сюжет типа «невыполнимое указание — его нарушение — наказание + поучение»). Вообще все стереотипные игровые ситуации создают паразитов, но этот — один из самых распространенных, липких и труднопреодолимых. Ванька-встанька не только создает ситуацию непослушания — он представляет ее родителям настолько одиозной, что они буквально обязаны, это их священный родительский долг — прочитать провинившемуся чаду надлежащую мораль, заставить его покаяться, извиниться и пообещать в дальнейшем быть паинькой и уж конечно всегда и во всем повиноваться родительской воле. Здесь характерно то, что Ванька-встанька съедает всю энергию сцены наказания, увещевания и раскаяния: идущую как со стороны родителей, так и со стороны ребенка, эфирную, астральную, ментальную, каузальную и буддхиальную, так что в конце концов всем делается плохо и жить не хочется — удовлетворено лишь чувство долга неясного участникам происхождения.

Самокритик. «А уверен ли ты в том, что ты делаешь? Может быть, нужно совсем или несколько по-другому? Готов ли ты к действию? Своим ли делом ты занимаешься?» Сказанные под руку или повторяемые регулярно, подобные сомнения разрушают фокусировку марсовской энергии, после чего львиная ее доля достается источнику или, точнее, автору сомнений — Самокритику.

Тонкость здесь заключается в том, что сомнение и самокритика необходимы любому человеку, но в момент интенсивного включения Марса нужно уже действовать, работать, наконец, сражаться с врагом, и все внимание должно быть сконцентрировано на оформлении или расчленении объекта — и ни на чем другом. Сомнение в действии уместно при резком ослаблении марсовской энергетики, но в таких случаях Самокритик не показывается — здесь ему нечем поживиться.

Развитый Самокритик не ограничивается сомнениями по адресу работающего хозяина — он расширяет сферу своего внимания, требует комментариев от других людей — сначала близких, а затем и просто знакомых, и его хозяин начинает пользоваться дружной антипатией всех добросовестных людей — а недобросовестных — вдвойне. «Как вы думаете, — спрашивает их Самокритик, — я смогу это сделать? А может быть, нет? А чего бы мне такое предпринять, чтобы уж наверняка получилось?..»

Интересно, как, по мнению читателя, сможет ли автор довести до конца эту книгу, или же бесславно застрянет где-нибудь на середине главы? А если-таки застрянет, попытается ли читатель дописать ее до конца сам?

Следующие две фигуры паразитируют на марсовских потоках, идущих из мира к человеку.

Оружейник. «Марсовское воздействие — не лунное, и совершенно ясно, что наивной оборонительной стеной, даже толщиной с китайскую, здесь не обойтись: для адекватной защиты нужны изощренные средства и методы, которые смогут отразить все способы нападения, доступные противнику. Мало ли какие опасности подстерегают тебя на каждом шагу, начиная с грубо-материальными уличными хулиганами и кончая невидимыми астральными врагами, с которыми ты можешь быть даже незнаком, и против каждого из них нужно уметь выставить оружие, для него опасное, а лучше смертельное».

Так говорит Оружейник, и словами не ограничивается, действительно предлагая человеку освоение различных боевых искусств: каратэ (от физического до астрального), психологическую манипуляцию людьми и коллективами, бокс, шпагу, эспадроны и даже идеологические диверсии против враждебных частных лиц и государств. В результате подчинения Оружейнику человек может, конечно, овладеть тем или иным боевым искусством или эффективным способом психологической защиты, но это бывает сравнительно редко, да и цель Оружейника заключается совсем не в этом. Главная его задача — превратить мир в антагонистического оппонента человека, а взаимодействие между ними — в непримиримую и безжалостную войну, подавляющую часть марсовской энергии которой Оружейник забирает себе, выступая таким образом частично как Защитник и даже Спаситель, хотя эти роли у него не акцентированы. Человек иногда замечает, что его сражение с миром носит во многом бутафорский характер и зачастую может быть прекращено без малейшего вреда, но как-то не придает этому значения, быстро привыкая к режиму вечного, хотя почему-то бескровного боя. Ни на что другое у него, правда, не остается сил, ни времени, но и в этом есть свои преимущества...

Непротивленец идейно стоит в точности на тех же позициях, что и Оружейник, но, во-первых, своих взглядов не афиширует, а во-вторых, пользуется совершенно особенным и зачастую почти невидимым для самого человека средством защиты.

Каждый человек время от времени, а ребенок регулярно оказывается в положении, когда мир сильнее его и активное сопротивление внешнему воздействию невозможно и даже опасно. Именно к таким нападениям готовит человека Непротивленец, создавая вокруг него невидимую очень пластичную защитную оболочку, неупруго поглощающую любое энергетическое воздействие — нечто вроде ватного одеяла или болота. Особенно эффективна защита Непротивленца на астральном и более тонких телах, когда средства нападения как-то ограничены — такова, например, ситуация ребенка, воспитываемого жесткими, но не жестокими родителями, которые слишком хорошо знают, что они хотя от своего чада. Совершив проступок и готовясь получить за него астрально-ментальную взбучку, дитя призывает на помощь Непротивленца и замирает, глядя на родителей с я-все-уже-понял-и-осознал-и-больше-никогда-так-не-буду видом, а вся их марсовская энергия попадает в пластичную защитную оболочку и далее непосредственно Непротивленцу; до ребенка, таким образом, не доходит почти ничего и он спокойно и ни о чем не думая, как ни в чем не бывало живет себе дальше. Родители же, видя отсутствие сопротивления их очевидно марсовскому нажиму, думают, что он рано или поздно произведет желаемое действие, в то время как единственным реальным результатом их усилий является раскормленный Непротивленец и очень сильно отгороженный от мира ребенок.

Вообще надо сказать, что проблема адекватных марсовских взаимодействий с средой очень остра и сложна; проработка Марса последовательно расширяет сферы, где человек добровольно отдает себя внешнему марсовскому воздействию и ему не сопротивляется — но эта тема требует особого и подробного изучения; автор же переходит к рассмотрению роли Марса в различных коллективах.

В гороскопе парного союза Марс покажет, какого рода силы будут использованы партнерами в целях прямого воздействия друг на друга и на мир, и как, наоборот, мир будет действовать на них как на пару.

Сильный Марс даёт стремление хотя бы одного из партнеров к переделке другого (реже — себя с его помощью); дружная, согласованная пара с проработанным Марсом способна очень сильно воздействовать на окружающий мир, особенно если партнеры научатся воспринимать трудности взаимоотношений как отражающие внешнюю работу и часто предшествующую ей.

На определенном уровне самосознания пары начинается ее прямое взаимодействие с парным эгрегором, и Марс покажет области, где оно носит наиболее конкретный характер: здесь (например, на материале энергетического потока марсовского зодиака) эгрегор ждет от партнеров оформления парной программы действий, а иногда ее расчленения. -->

Юпитер

Аджновская фаза эволюции энергетического принципа,
Управляет Стрельцами Рыбами

Ключевые слова: синтез, единство, полнота, всесторонность.

«И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле».

(Бытие 1:28)


«Никто не обнимет необъятного», — утверждает классик, и на первый взгляд трудно с ним не согласиться; однако в жизни мы часто видим и противоположное явление, и даже не очень ему удивляемся.

Необъятен океан движений человеческого тела, бесконечно разнообразие его ритмов и танцев — и в то же время они обнимаются нехитрым по виду устройством скелета и связочно-мышечного аппарата, обеспечивающим и мощные прыжки, и тончайшие нюансы жестов рук и мимики лица.

Необъятно разнообразие природы и количество ситуаций, в которых может оказаться одинокий путешественник, исследующий неизвестные края — однако есть довольно ограниченный набор вещей и приспособлений, которыми он успешно обходится во всех случаях, исключая катастрофы.

Необъятен океан культуры, даже национальной, даже взятой в узком временном срезе (скажем, одного столетия), даже специального ее раздела, например, музыки или изобразительного искусства — тем не менее находятся люди, которые этой культурой овладевают, хотя и года не хватит для того, чтобы запомнить во всех подробностях большую картину или выучить наизусть один-единственный толстый роман, и они, конечно, этим и не занимаются, но тем не менее в культуру включаются, свободно в ней ориентируются и в некотором смысле живут.

Необъятными кажутся знания человека о местности, где Он живет, родном городе, текущих и ушедших событиях — и тем не менее профессиональный разведчик овладевает своей «легендой» настолько, что даже на подробном допросе неотличим от коренного жителя города и страны, в которых на самом деле никогда не был.

Необъятно разнообразие человеческих характеров — но практикующий психолог в какой-то момент вдруг ощущает, что почва под его ногами уже достаточно плотна и совсем врасплох его не застанет никакой клиент; это значит, что где-то в подсознании у него возникла универсальная классификация человеческих типов и система признаков, по которым любой человек быстро может быть отнесен к одному из ее разрядов.

Итак, есть некоторая энергия, способная в определенном смысле обнимать необъятное, и в результате ее существования и становятся возможными кругосветные путешествия на яхте в одиночку, и получаются разносторонне культурные и образованные люди, мастера на все руки, специалисты-универсалы и знатоки с невероятной эрудицией, главные конструкторы морских и космических кораблей и составители словарей и энциклопедий — люди, освоившие различные аспекты принципа Юпитера, одно из имен которого — полнота.

Реальности и миры, в которых существует человек, как правило, весьма богаты объектами, функциями и подробностями, поэтому полнота часто ассоциируется с богатством, изобилием, множественностью, но это не суть главные признаки полноты: в это понятие входит также и принцип достаточности, то есть определенных гарантий, предоставляемых полнотой. Что это значит?

Например, Юпитер заполняет многоточия в некоторых перечислениях. Для того, чтобы построить избу, нужны: бревна для сруба, доски для пола и оконной рамы, стекла... Все? Нет, еще нужны толстые доски для стропил, дранка на крышу, пакля, гвозди... неужели что-то еще? Ах, да: совсем забыл про фундамент: кирпич, раствор? (цемент+песок), лопата, чтобы вырыть яму — и, конечно, все остальные инструменты: топор, пила, веревки... Теперь вроде бы все? Полной уверенности нет: автору этих строк явно не хватает юпитерианской энергии для того, чтобы дать полное описание необходимых для строительства деревянного дома материалов и инструментов; здесь нужен специалист широкого профиля и притом желательно практик — чтобы с гарантией ничего не упустить в таком скромном на вид многоточии.

Достаточно ли количество полученных автором научного исследования результатов для того, чтобы они могли составить докторскую диссертацию? Ответ в большой мере зависит от широты спектра исследований, то есть по существу от наличной в работе юпитерианской энергии, которая в данном случае не закрывает многоточие до конца, но отвечает на хотя бы некоторые актуальные (с точки зрения ученого совета) вопросы. Но что значит «отвечает»? Фактически наука заключается в том, чтобы придумать или «открыть» небольшое количество фундаментальных (теоретических) истин, из которых логически вытекает как можно больше экспериментальных законов и результатов конкретных экспериментов. Необъясненный результат эксперимента это и есть научный «вопрос», а «ответом» служит теоретический закон, его объясняющий, то есть достаточный для его (логического) обоснования. Таким образом, качество научной теории в большой мере определяется ее юпитерианским звучанием: достаточностью первичных постулатов .для выведения (обоснования) широкого спектра экспериментальных данных. (Слово «полнота» здесь и ниже употребляется в основном в физическом (количественном), а не в математическом (качественном) смысле, то есть следует говорить о большей или меньшей полноте, а не о ее наличии или отсутствии).

Итак, Юпитер заботится о полноте объекта, что в первом приближении можно рассматривать как проявление в нем качества макрокосмоса, объединяющего собой все миры, пространства и реальности. Второе качество, также унаследованное от макрокосмоса и присущее любому реальному объекту, это связанность, сопряженность друг с другом всех частей и систем, и эту связанность, обеспечивающую единство объекта, также создает и поддерживает Юпитер. Реальный объект представляет собой синтез своих частей и единство своих систем и стоит качествен но (эволюционно) выше, чем их конгломерат, то есть простое собрание друг с другом вместе — это истина философии холизма, или, переводя на русский язык, цельности. Акт синтеза целого, или перехода конгломерата частей в единый объект, требует особой энергии — юпитерианской. Если у вас не хватает соответствующей ее разновидности, то собранный вашими руками приемник не заговорит, в кроссворде обнаружится очевидное противоречие, переговоры сорвутся, помолвка расторгнется, а при попытке вытащить ведро — треснет колесо над колодезем.

Единство объекта не достигается одним лишь обилием связей и сопряжений различного рода — оно требует дополнительно особой (юпитерианской) энергии, которая словно вливает живую душу в объект и он становится чем-то целым, находящимся в мире и тесно с ним связанным, но в то же время существующим отдельно от него — парадокс, всю глубину которого мысль объять не в силах.

Не нужно думать, что юпитерианская энергия «подается» лишь в последний момент, когда, «механическая» сборка уже осуществлена — обычно Юпитер светит все время работы над объектом. Даже плотник, сколачивающий табуретку или подрамник, имеет в виду единый объект с самого начала своей работы и привлекает юпитерианскую энергию с первого распила и вбитого гвоздя — в отличие от художника-любителя, который в этом процессе частенько про Юпитер забывает, и в результате его подрамник принципиально не желает располагаться в одной плоскости и тем более держать прямые углы.

Переходя с заднего и боковою вида картины на нормальное ее восприятие, можно заметить ту же корреляцию между юпитерианской энергетикой холста и мастерством ее автора. Дилетант часто настолько увлечен деталями (или они ему очень нравятся, или слишком трудны для исполнения), что вспоминает о целом лишь время от времени — и обычно когда уже бывает поздно. Если Марс в картине ощущается, например, в чистоте линий, тщательности отделки, точности найденных пропорций и выразительности цветовых пятен, то Юпитер виден, когда картина рассматривается в целом и обнаруживаются связи и сопряжения между различными ее фрагментами. Часто это моменты, которые зритель-нехудожник просто не замечает: цветовые рефлексы и тени, форма бликов, повторяющая (с учетом кривизны отражающей поверхности) форму источника освещения, общая ритмика штриховки, линий рисунка и цветовой гаммы — то, что воспринимается подсознанием частями, но синтезируется им в общее настроение, впечатление, образ — словом, нечто единое что посетитель выставки и уносит с собой, часто полностью забывая марсовскую составляющую энергетики картины, то есть то, чему пытаются учить в соответствующих учебных заведениях будущих профессиональных художников. Если на картине с сильной юпитерианской энергетикой изображена в углу ваза со слегка поникшей, начавшей увядать розой, то можно быть уверенным, что этот мотив так или иначе повторится и во всех персонажах сюжета: безжизненно повисших усах пожилого отца семейства, грустно склоненной головы его дочери, выдаваемой замуж, безвольно-аморфной болтающейся кисти руки жениха, свисающей с праздничного стола, изображенного в конце ужина, поджатом хвосте собаченки, удирающей со всех ног на кухню и т.д. Аналогично этому, в уважающей себя прозе душевное состояние и вообще внутренний мир героя обязательно находит отражение в состоянии природы, пейзажах, или даже конкретном образце флоры; например, начало сильного душевного кризиса может ненавязчиво сопровождаться лирическим пейзажем такого рода: «О, солнце, раскаленное чрез меру,
Угасни, смилуйся над бедною землей!
Мир призраков колеблет атмосферу,
Дрожит весь воздух ярко-золотой,
Над желтыми лохмотьями растений
Плывут прозрачные фигуры испарений,
Как страшен ты, костлявый мир цветов,
Сожженных венчиков, расколотых листов,
Обезображенных, обугленных головок,
Где бродит стадо божих коровок!»

(Н. Заболотский)


Прощание с любимым после его отказа жениться можно иллюстрировать следующим видом: «Заковывая холодом природу,
Зима идет и руки тянет в воду.
Река дрожит и, чуя смертный час,
Уже открыть не может томных глаз,
И все ее беспомощное тело
Вдруг страшно вытянулось и оцепенело
И, еле двигая свинцовою волной,
Теперь лежит и бьется головой.»

(Н. Заболотский)


а окончательную победу главного героя повествования над внешним и внутренним злом и его успешную социализацию (получение звания генерал-майора) хорошо дать в таком антураже: «И чтобы снова исцелился разум,
И дождь и вихрь пускай ударят разом!
Ловите молнию в большие фонари,
Руками черпайте кристальный свет зари,
И радуга, упавшая на плечи,
Пускай дома украсит человечьи.»

(Н. Заболотский).


Но, конечно, как понимает читатель, единство произведения достигается не техническими приемами, пусть самыми тонкими и изощренными, а единством замысла, настолько сильного, что он оказывается способным целиком подчинить себе выходящее из-под пера или кисти автора творение, а иначе сущности хранители реальностей, по идее трансформируемые марсовской энергией автора, на деле незаметно подчиняют его волю себе и растаскивают его энергию на свои нужды. Так бывает, когда техники, которыми пользуется творец, хорошо им освоены, а сказать миру нечего, или есть, но мало. В результате произведение оказывается состоящим из кусков, плохо связанных друг с другом, а главное, непонятно, почему автор скомпоновал их именно так, а не иначе; при этом часто возникает ощущение произвольности фрагмента: вот он такой, а мог бы быть совсем другим, или вовсе противоположным. Например, в одной из песен известного барда строчка: «И мне не жаль распятого Христа»


в более поздней редакции была им успешно заменена на такую: «Мне, правда, жаль распятого Христа»,


что нисколько не сказалось ни на общем смысле, ни на качестве лирического шедевра.

Единство далеко не всегда переживается как благо; единство мира и объекта означает прежде всего отсутствие изолированных (как в пространстве, так и во времени) участников. Если мне здесь и сейчас хорошо, это переживание осветит всю мою жизнь целиком; если кому-то где-то плохо, это значит, что я обязательно это почувствую и потому никакая радость не бывает тотальной. Чем более объект един, тем больше у него связей с внешним миром и тем лучше он в этом мире адаптирован; другими словами, внутреннее единство объекта и его единство с окружающей реальностью тесно связаны, так что расчлененный, внутренне разорванный объект не может органично вписаться в мир — юпитерианская истина, которую каждый человек постигает сам и часто с большими издержками. Иногда очень хочется отделить добро от зла, например, себя-хорошего от врага-плохого, или просто радоваться в минуту удачи, не думая ни о прошлых, ни о грядущих поражениях, строить планы на будущее, не вспоминая о текущих кармических обязанностях или предаваться сладким воспоминаниям, забывая о сером сегодня и проблематичном завтра; весьма соблазнительны также проекции вины на окружающих, обстоятельства, мир или злой рок — и все это чревато разрывом тонких связей в организме — как горизонтальных, то есть существующих внутри каждого тонкого тела, так и вертикальных, связывающих различные тела друг с другом.

Вообще включение Юпитера часто заставляет выходить за привычные рамки мышления; в особенности это касается поляризации добро-зло. Единство объекта достигается богатством системы его внутренних (и внешних) связей и многофункциональностью составляющих его частей; при этом естественно возникают «паразитные» эффекты и явления, которые часто классифицируют как «неизбежное зло» — например, в ситуации, когда два качества или функции двух подсистем необходимы объекту в целом, но друг другу они отчетливо мешают или предъявляют к его конструкции противоположные требования, так что развитие любой из них идет за счет другой. Например, корабль должен обладать в определенном смысле противоположными качествами: устойчивостью на курсе и маневренностью, а в жизни человека есть семья и работа, и акцент в отношении одного неизбежно ведет к ослаблению другого.

Другой, гораздо менее очевидный, пример доставляет эмпирический закон Ципфа-Брэдфорда, или, как его иногда называют, закон концентрации и рассеяния. Не утомляя читателя математическими формулировками и тем более формулами, автор ограничится популярным, хотя и не совсем точным его изложением.

Главный смысл закона заключается в том, что многие естественно возникающие в больших системах распределения подчиняются крайне неравномерной закономерности, и все попытки ее выровнять терпят крах. Таковы, например, распределения численности населения городов в любой стране, количества денег в ее банках, научных работ ученых и т.д. При этом четко просматриваются два момента. Во-первых, небольшое число ведущих объектов системы забирает себе львиную долю общей «энергетики» системы: например, в нескольких крупных городах живет более 40% городского населения, 2% ведущих банкиров владеют 70%-ми всего банковского капитала, 5% ведущих ученых являются авторами 50% всех вообще научных работ в данной области науки, и т.д. Во-вторых, тем не менее большинство наименее энергичных объектов системы в совокупности обладают существенной частью «энергии» системы, например, в 70% самых мелких городов живет 30% населения, 60% наименее плодовитых ученых написали всего по одной научной работе, но в совокупности они составляют более 40% общего числа научных работ в данной отрасли науки, и т.д. Разумеется, числа могут меняться, но качественная картина остается неизменной с удивительным постоянством.

Какие выводы может сделать из этого закона (чье значение, по мнению автора, не уступает значению открытий З. Фрейда и Э. Берна) директор крупной и даже средней фирмы? Например, такой: хотя половину всей работы выполняют наиболее энергичные и квалифицированные сотрудники — элита, составляющая нередко всего 5% от общего состава фирмы, тем не менее выгнать наименее эффективных как бездельников нельзя: во-первых, они в совокупности выполняют существенную часть работы, без которой не обойтись элите, а во-вторых, если оставить работать одну элиту, уволив всех остальных и сильно сэкономив тем самым на зарплате, то производство снизится не в два раза, как думает наивный управляющий, а существенно больше: немедленно произойдет ципфовское перераспределение в бывшей элите, в которой выделится своя, то есть суперэлита, и возьмет на себя львиную долю работы нового коллектива, а остальные работники резко снизят качество и производительность труда, образовав таким образом (сравнительно) низкопроизводительные «массы». С оккультной точки зрения это объясняется тем, что эгрегор фирмы сохраняет свои структуры и, следовательно, структуру инвольтации, и энергетическая поддержка тем сотрудникам бывшей элиты, которым он теперь отводит малосущественные роли, резко падает. Психологически это переживается как необъяснимое внезапное падение энтузиазма и интереса к работе, ухудшение видения положения дел на фирме и вне нее, усталость и т.п. Энергетический аспект усугубляется и чисто гуманитарными обстоятельствами: элита всегда вызывает к себе повышенный интерес, хотя и не целиком положительный, со стороны остальных сотрудников, что дает ей очень существенную поддержку на каузальном и буддхиальном телах, в немалой степени обеспечивающей высокую эффективность работы (хотя человек может этого и не замечать: зачастую очень сильные таланты общенационального и даже планетарного уровня, часто не замечают поддержки этнических эгрегоров, наивно считая себя личными обладателями и пользователями своего дара или связывая его непосредственно с волей Божьей, но уж никак не с энергией своего народа или «серого» человечества в целом).

Однако не говоря уже о половинном сокращении, единство коллектива может подорвать не санкционированное эгрегором фирмы увольнение одного-единственного сотрудника — очевидного бездельника, наглеца и хама, который не только регулярно опаздывает, прогуливает и не выполняет своих заданий, но временами намеренно или случайно (никто не может этого понять) отчетливо вредит фирме своими действиями, причем ни регулярные разносы начальства, ни лишения премии или перевод на низкооплачиваемую работу, ни угрозы неминуемого увольнения на него не действуют — но реально его уволить почему-то оказывается очень трудно: то его раскаяние кажется искренним, то новый ребенок в семье родился, то он срочно нужен кому-то в дирекции, то обнаруживается, что его дядя — крупная фигура в министерстве (правда, в соседнем, но все-таки тоже небезопасно)...

Но вот, в один несчастный одновременно для нашего героя и фирмы день его увольняют — и вместо того, чтобы облегченно вздохнуть, дирекция вскорости обнаруживает глубокую трещину в дотоле самом дружном отделении — его начинают раздирать неясные противоречия, которые не удается понять и преодолеть никакими силами. А истинная причина трещины заключается в том, что за годы существования фирмы в ее эгрегоре завелся и очень прочно обосновался некий паразит, с которым эгрегор постепенно сжился и выделил ему в себе как бы нишу, в которой паразит благополучно существовал, не слишком высовываясь наружу и получая регулярную дань-подкормку от эгрегора. На видимом плане эта ситуация манифестировалась в одиозных на вид, но по существу вполне приемлемых для коллектива и производственного процесса отношениях между нашим злостным бездельником и фирмой в целом: его инвольтировал паразит, но в то же время вред от него был небольшой, а главное, все чувствовали, что он, хотя и бездельник, но свой. Увольнение же означало ликвидацию ниши, но отнюдь не паразита — и он бросился искать себе другую, резко активизировавшись ввиду экстремальности своего положения, и найденное новое место жительства оказалось, понятное дело, тесным и неуютным, и его придется теперь приспосабливать к своим потребностям и привычкам в долгой и интенсивной борьбе с эгрегором. Как эта борьба отразится на жизни коллектива и работе фирмы, пусть читатель вообразит сам.

Единство следует понимать не только функционально-статистически, но и динамически, и это обстоятельство чрезвычайно осложняет само понятие единства. Например, нарушение функционального единства часто переводит объект на более низкий уровень существования и равновесия, то есть локально (временно) эволюционно его понижает, но с точки зрения динамики, точнее, эволюционного развития, такой спуск может быть неизбежен и обусловлен динамическим единством объекта. Здесь мы вплотную подходим к теме диалектики, подробное обсуждение которой (в рамках каббалистической астрологии) автор откладывает до следующей книги («Дома»), ограничиваясь в данном случае замечанием, что динамическое единство объекта охватывает все фазы его развития от рождения до дезинтеграции и потому требует на некоторых из них уменьшения и даже ликвидации его функционального единства.требует большого В частности, правильное умирание человека часто количества юпитерианской энергии, но эта тема в современной западной культуре еще только начинает осваиваться.

Каким бывает Юпитер? В своей накапливающей ипостаси иногда нестерпимо скучным: кажется, ну сколько можно, хватит уже, все понятно, надоело, а он приносит все новые и новые испытания и переживания, отличающимися друг от друга незначительными, как кажется человеку, оттенками, подготавливая его к качественному скачку, но никак этой подготовке не видно конца — а когда он приходит, все равно остается непонятным, почему это случилось именно вот сейчас, а не, скажем, год назад. Бывает, однако, и наоборот, когда накапливающаяся ипостась Юпитера воспринимается человеком «на ура», а даже хорошо подготовленные качественные синтезирующие скачки — как крупные неприятности или даже катастрофы: это характерно для благополучных людей, довольных собой и своей жизнью и нелюбящих перемен.

Синтетическая ипостась Юпитера чаще всего содержит много неожиданностей — когда приятных и радостных, а иногда и наоборот. Когда готовится синтез, некоторые детали оказываются вне поля зрения человека, но в момент, когда он начинается, они обнаруживаются все — и здесь вероятны сюрпризы.

Некоторые детали, расположенные на местах, о которых человек вообще не думал или думал совсем в другом разрезе, могут его совершенно не устроить, по крайней мере, по их положению и роли в объекте (ситуация, с которой часто сталкиваются программисты и молодожены); зато другие, возникая словно ниоткуда, оказываются чудесным подарком, о котором человек не смел и мечтать — но юпитерианский синтез настолько естественен, что через короткое время человек перестает смотреть на его подарки как на чудо и воспринимает их как должное. Но, конечно, главное чудо Юпитера это чудо единства, которое ощущается лишь на высоких вибрациях и мгновенно пропадает, как только объект начинает восприниматься по частям, как в известном комплименте: «Какие у вас прекрасные глаза! Особенно левый».

Особенно тонкими — и в то же время материальными и неуправляемыми — являются динамические проявления Юпитера, когда связываются воедино различные фазы некоторого процесса или жизни объекта, и с неизбежностью рока одни из них сменяют другие: и там, где проработанный Юпитер смотрит далеко назад и вперед и управляет процессом в целом, всеми фазами сразу, у непроработанного рвется связь фаз и времен и он впадает в агностицизм, фатализм и волюнтаризм — обычно во все эти «измы» сразу: в один из них сознательно, а в остальные подсознательно.

Часто сильное синтетическое включение Юпитера сопровождается чувством облегчения и смехом — как, например, при виде сцены мультфильма, где совершенно разные и непонятные детали из конструктора после долгих усилий мальчика вдруг как-то правильно поворачиваются, соединяются вместе и оказываются обаятельным гусем который тут же радостно отправляется на поиски приключений — а ребенок бежит за ним следом.

На юпитерианском эффекте синтеза при условии сдвига точки сборки основаны многие анекдоты, чья «соль» заключается в сопряжении первоначально, кажется, не имеющих отношений друг к другу моментов; часто такое сопряжение удается лишь путем перехода к другой более широкой реальности:

— Пап, а почему эта бабушка зигзугой бежит?
— Кому бабушка, а кому и теща. Не мешай целится!

И, наконец, во многом чисто юпитерианскими являются большинство «вечных» или «финальных» проблем, которые всерьез обсуждаются философами, особенно религиозными, теологами и — в минуты особого душевного подъема — обычными людьми: каков смысл жизни человечества, народа, отдельного человека, моей лично? Есть ли Бог, судьба, рок? Существует ли на самом деле связь времен и событий? Откуда берутся моральные категории и законы и почему и в какой степени им следует подчиняться? Является ли грехом кража водородной бомбы?

Как и другие планеты, Юпитер имеет своих специфических паразитов; рассмотрим некоторые типичные фигуры, представленные ниже как психологические типы, или программы подсознания.

Обжора, он же Наполеонище.

Специфика этой фигуры заключается в том, что она не дает осуществиться синтезу даже тогда, когда все для него уже готово; однако Обжора говорит: мало, имея в виду, что окончательный синтез должен собрать объект, в котором воплотятся все его желания без исключения. Распространен также вариант Обжоры ананкастического типа (сильная непроработанная Дева), который не дает согласия на окончание работы или завершения ситуации, пока не будут устранены малейшие огрехи или неточности; его позиция: «Я не могу быть в хорошем настроении, если у меня все в полном ажуре».

Если Обжора распространяется вширь, то Наполеонище — ввысь. Наполеонищу никогда не хватает того, что у него имеется, но в плане не ассортимента, а качества. Обставляя квартиру, он никогда не испытает чувства юпитерианского удовлетворения (характерного для окончания синтеза), так как класс проигрывателя окажется ниже, чем ему бы хотелось, а ковры в комнатах — вдвое худее запланированных и не персидские. В порядке психологической компенсации Наполеонище обычно важничает и старательно создает окружающим впечатление, что у него все совершенно замечательно и даже более того.

Скромник, он же Тихоня.

В противоположность Обжоре/Наполеонищу, которые не дают человеку осуществить синтеза (а всю юпитерианскую энергию присваивают себе), Скромник на первый взгляд печется именно о том, чтобы синтез прошел — но результаты, как правило, оказываются ничтожными. Любимые присловья и поговорки Скромника: «мы — люди маленькие», «лучше синица в руках, чем журавль в небе», «мы звезд с неба не хватаем», «тише едешь — дальше будешь», «пошел Пахом за кочаном, вернулся Мишка с кочерыжкой». Психологически Скромнику соответствует сильный комплекс неполноценности такого содержания: «Ни одно серьезное дело я не могу довести до удовлетворительного конца». Если же это когда и получается, Скромник отравляет положительные чувства человека, подвергая сомнению результат его усилий и представляя его как совершенно незначащий и несущественный. Опасность действий Скромника не следует недооценивать: например, вместо того, чтобы посвятить год упорных занятий подготовке к вступительным экзаменам в институт, он посоветует пойти в соответствующий техникум: иностранному языку посоветует подучится методом двухнедельного погружения (под музыку с бутербродами) и т.д.

Следующая фигура паразитирует на внутреннем стремлении человека к единству; это существенно более тонкая тема, чем многие внешние юпитерианские предприятия, поскольку синтезировать внешний объект, скажем, построить дирижабль, это одно, а синтезировать себя, то есть не слишком сильно включенный Юпитер проявляется в локальной интеграции, установлении и осознании дополнительных связей программами и комплексами программ подсознания и его структурной перестройке, сопровождающейся их компактификацией и увеличением эффективности работы.

Классификатор, или Структуризатор.

Эта фигура подменяет юпитерианскую энергию человека меркуриальной: первую она берет себе, а на второй пытается решить проблемы интеграции; характерно, что синтеза при этом не получается никакого, но голову человека Классификатор может заморочить довольно основательно. Он говорит так: «В твоей жизни мало что складывается? В ней много лишнего, ненужного, скучного, постороннего, не твоего? Ты не улавливаешь причинно-следственных связей и корреляций между разными частями своего существования? Давай попробуем беспристрастно разобраться, найдем схему, разложим по полочкам — глядишь, все станет понятным и соединится вместе, в единую стройную картину». Найти схему и разложить Классификатору удается, пусть с небольшими натяжками, — но почему-то дальше ничего не происходит, то есть прошлое не становится более понятным, равно как и что следует делать в настоящем и будущем; главная же неприятность заключается в том, что не происходит синтеза, да и он не может произойти от того лишь, что человек, скажем, признает какое-то свое поведение или черты характера неправильными, а другие, наоборот, правильными. В действительности для того, чтобы подготовить интеграцию, нужны длительные марсовские усилия, то есть реальная работа над собой и своей жизнью, причем во многих направлениях сразу — каких именно, покажет первоначально слабое юпитерианское включение; и лишь после долгой, трудной, тщательной подготовки приходит сильная юпитерианская вибрация, осуществляющая синтез, который происходит по большей части бессознательно, и представить себе заранее новые психические структуры человек не в состоянии, по крайней мере, на современном уровне его знания о себе, о своем подсознании, тонких телах и их связях друг с другом.

Юпитер покажет в карте не столько пути интеграции, сколько наиболее ответственные участки или аспекты этого пути. Если Марс в гороскопе показывает сферу, где человек (пара, семья, фирма...) может что-то реальное сделать, то Юпитер обозначит область, где дела сами собой или естественными усилиями доводятся до завершения — может быть, раньше или позже, чем следовало бы

Сатурн

Сахасрарная фаза эволюции энергетического принципа.
Управляет Козерогом и Водолеем.



Ключевые слова: практика, «поле», расширение сознания, жизнь как опыт, испытание, индивидуализация, магическая реальность.«Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?»

(Бытие 3:1)


Синтезированный на юпитерианской энергии объект начинает свое существование в рамках определенной реальности, и это существование, которое иногда называют жизнью, совсем не просто и не бесцельно: во-первых, он принимает участие в эволюции реальности, частью которой является (таких реальностей, или миров, может быть несколько), а во-вторых, на материале жизненных испытаний проверяется работа всех его составных частей, структур и подсистем, а также внешних и внутренних связей, что является частью его собственной эволюции: что-то в нем портится, что-то отмирает, что-то видоизменяется и т.д.

Яркий сатурновский момента Библии — изгнание Адама и Евы из рая и как бы предоставление их и потомства самим себе; последнее «как бы» очень важно для характеристики Сатурна, так как далее Господь в судьбу человечества вмешивался неоднократно — но уже качественно по-другому, чем раньше, когда выступал в Своих чистых солнечной, лунной, меркуриальной, венерианской, марсовской и юпитерианской ипостасях (читатель с большой пользой для себя поищет и легко найдет соответствующие места в первых трех главах книги Бытия).

Для вибраций первых шести фаз эволюции энергетического принципа (то есть для энергий планет от Солнца) до Юпитера включительно) характерно противопоставление Внешняя Сила — объект, то есть объект подвергается воздействию со стороны другого, так сказать, Вышестоящего Объекта, совершенно внешнего по отношению к данному и содержащей его реальности. Другими словами, этот Объект, который можно условно называть Творцом (Попечителем, Исследователем, Возлюбленным, Мастером, Конструктором) данного объекта, и существующий в реальности, никак не связанный с реальностью объекта и с ним самим, определенным образом воздействует на него и его реальность, оставаясь совершенно независимым от объекта и непостижимым для него. При переходе к сахасрарной фазе, то есть к сатурновским энергиям, указанный Вышестоящий Объект как бы исчезает — а точнее, воплощается в реальности, окружающей объект, сливаясь с нею и одновременно несколько изменяя ее качества, а именно — делая ее в определенном смысле ориентированной на объект. Другими словами, включение чисто сатурновской энергетики означает для объекта исчезновение Вышестоящего Объекта и одновременный разворот окружающей реальности навстречу себе (к добру или злу, покажет лишь дальнейшее развитие событий); другими словами, сатурновская энергия проявляется как активное, заинтересованно-внимательное отношение внешней реальности к объекту, так что у него может даже создастся впечатление, что она, в сущности, занимается только им и целиком поглощена этим занятием: вредит или помогает, учит, издевается, насмешничает, гладит по головке или шлепает по заднице, и часто имеет при этом совершенно непонятные цели и намерения, так что у человека может вырваться недоуменное восклицание: «Чего вы все от меня, наконец, хотите?» — не адресованное, однако, никому и ничему персонально; если же объект является не человеком, а животным, то при сатурновской перегрузке возможны стрессовые реакции, общий смысл которых зоолог передаст точно теми же словами (сопроводив их, возможно, улыбкой извинения за антропоморфизм).

Яркий пример резкого включения Сатурна дает волшебная сказка; это происходит в момент, когда герой отправляется в далекое путешествие в Тридевятое Царство и еще сильнее, когда он туда попадает. Слова Ивана-дурака, адресованные к избушке на курьих ножках: «Встань к лесу задом, ко мне передом», — можно интерпретировать как его внутреннюю готовность встретить предстоящие испытания лицом к лицу; разворот избы, служащей входом в магическую реальность сказки, символизирует происходящую в этой реальности настройку на добра молодца, рискнувшего туда явиться с голыми руками, то есть с недвусмысленно активным Сатурном. Начиная с этого момента, ничего «случайного» вокруг героя не происходит: активность Тридевятого Царства столь велика и осмысленно-целенаправленна, что у Ивана вполне может возникнуть впечатление, будто оно долгие годы его ждало и теперь только им и занимается: искушает, испытывает, воспитывает, учит — но никогда не прямо, а всегда косвенно, как бы не выходя за рамки обычного своего бытия. При этом часто демонстрируется другая чисто сатурновская черта: чем меньше у героя власти над окружающей его реальностью и чем опаснее для него положения, в которые он попадает, не желая ее искажать и насиловать, тем более могущественные силы приходят ему на помощь и тем удивительнее возможности и совершеннее умения, которые он в результате получает и осваивает. В сатурновские миры ходят для того, чтобы узнать их законы, и устанавливать, свои там не удается, чему свидетелями выступают, например, многочисленные черепа на высокой ограде замка злого волшебника.

В обычной жизни сатурновская ситуация возникает каждый раз, когда человек в том или ином смысле выходит «в чисто поле», и это не обязательно геологическая экспедиция или военные маневры. Характерное сатурновское проявление это погружение в реальность, к которой человек подготовлен главным образом теоретически (или вовсе не подготовлен), и которая имеет над ним достаточно большую власть, то есть у него нет эффективных средств защиты от таящихся в ней опасностей, а главное — они ему неизвестны и непонятны, так же как и новые друзья, помощники и открывающиеся возможности. Типичный пример это эмиграция. Как бы тщательно человек к ней ни готовился, все равно погружение в другую культуру, языковую и социальную среду создают ему вначале ощущение своей чужеродности, крайней зависимости и уязвимости, а затем, если бы успешно проходит первые испытания, появляются новые друзья, умения (в частности, становится понятным разговорный язык — как бы аналог изучения сказочным героем языка животных и птиц), происходит частичная переквалификация и параллельно идет медленная социальная адаптация. Если же эмигрант не выдерживает испытаний, он зачастую выталкивается в колонию, где можно говорить на родном языке и вообще почти игнорировать язык, культуру и социальную реальность новой страны — однако дорогой ценой заключения в невидимые, но весьма ощутимые высокие и толстые крепостные стены, отделяющие колонию от страны, а также погружения в отчетливо сатурновскую реальность самой колонии.

Символы низшей октавы Сатурна — крепость, тюрьма, концентрационный лагерь. Здесь власть реальности над человеком очевидна (с этой целью они и созданы), но неполна, и ближайшее рассмотрение (от которого, автор искренне надеется, читатель будет избавлен) показывает возможные пути адаптации — как на горизонтальном уровне, путем тщательного изучения законов этих мест, их слабостей и трещин, так и путем подъема точки сборки вверх и непосредственной работы на буддхиальном уровне, которая может открыть или, по крайней мере, смягчить самые тяжелые каузальные ситуации и тупики.

Говоря точнее, Сатурн дает большие возможности для обретения и оформления индивидуальности, и часто такие, что человеку впоследствии приходится только благодарить судьбу за пережитые трудности, испытания и лишения, без которых он так бы и остался среднесоциальным индивидом, ничем не выдающимся на общественном фоне: «Мне нечего сказать ни греку, ни варягу,
Зоне не знаю я, в какую землю лягу.
Скрипи, скрипи, перо, переводи бумагу.»

(И. Бродский)


Однако характерной сатурновской чертой является неуловимая двойственность его появлений, и, давая прошедшему все испытания весьма яркую индивидуальность, Сатурн налагает в то же время на него нечто вроде епитимьи, когда видимой, а когда и невидимой, но хорошо ощутимой: сатурновские вибрации не дают человеку светиться, подобно солнцу, а делают его как бы невидимым, или, по крайней мере, не воздействующим сколько-нибудь явно на окружающий мир. Как говорил дон Хуан Матус: по миру следует идти, слегка к нему прикасаясь; на той же сатурновской идее построена даосская философия. При этом обнаруживается, что самое глубокое влияние оказывают именно эти тонкие, почти незаметные воздействия: умеющий закрывать двери не пользуется замками, но закрывает так, что открыть невозможно (Лао-цзы).

Важнейшим (по сути атманическим) стимулом человека является его стремление к индивидуализации, то есть обретению уникального внутреннего облика и совершенно ни на что ранее существовавшее не похожих дел и поступков, и в этом стремлении часто ощущается сатурновский привкус: где еще обретает свою неповторимость богатырь как не в ратном бою, а писатель — в издании своих сочинений.

Сатурн заставляет человека делом ответить на вопрос: умеешь ли ты работать в невыносимых условиях? — и если ответ звучит: нет, то (кармическим) выводом будет недостаточность прежних марсовских и юпитерианских наработок и необходимость их расширения; соответствующие направления и возможность предоставляет та самая сатурновская реальность, которая создает вышеупомянутые «невыносимые» условия. Например, новичок, отправившийся в лодочное путешествие, может быстро натереть себе водяные мозоли на руках — однако именно они, подсохнув, образуют корки, предохраняющие руки от трения о весла; мускулы, силы которых вначале катастрофически не хватает, развиваются и укрепляются от тех самых движений, которые отнимают буквально всю энергию начинающего гребца.

Возможны два совершенно различных отношения к сатурновской реальности: пассивное и активное, и в соответствии с ним два типа сюжетов взаимодействий с ней.

Пассивное отношение естественно возникает как следствие неуверенности человека в себе и многочисленных опасений, которые у него вызывает сатурновски окрашенная реальность; поэтому он стремится обжить маленький ее участок, на чью относительную безопасность у него есть некоторая надежда, максимально этот участок укрепить (например, обнести глубоким рвом, заполненным водой с крокодилами, а внутри рва поставить каменную ограду, увенчанную острыми пиками), а вылазки наружу сократить до минимума. К сожалению, подобные укрепления вызывают равную им по силе активность окружающего мира (из близлежащего густого леса выбегают слоны, которые выпивают воду изо рва, после чего крокодилы дохнут сами по себе от голода и жажды, в предсмертных поисках выхода сокрушая каменную стену), вынуждающую человека или сразиться с ним всерьез и победить, в результате чего частокол ограды замка украшается множеством черепов, а человек превращается в злого волшебника, или же уклониться от каких бы то ни было укреплений, найти себе нору поглубже и по возможности незаметно провести в ней остаток дней, питаясь улитками и ни при каких обстоятельствах не выходя на дневной свет.

Активное отношение означает прямой интерес человека к проблемам окружающей его реальности, которая постоянно манифестирует ему свое неблагополучие и тем как бы просит его о помощи — рассматривая его как безусловно способного ее оказать. И как только человек принимает на себя эту точку зрения, реальность снова перестраивается по отношению к нему, из неопределенно-угрожающей становясь нуждающейся в его поддержке или даже спасении, на которые он такой, какой он есть, вполне способен, а там, где его сил и умения не хватает, на помощь приходят силы самой реальности, которые затем остаются с ним навсегда.

С точки зрения внутренней жизни, сильное включение Сатурна означает начало очередного этапа расширения сознания человека. Цель эволюции заключается в том, чтобы человек как микрокосм осознал и осуществил свое единство с макрокосмом — проявленным миром и стоящим за ним Абсолютом. Юпитерианские энергии синтезируют сознание и часть программ подсознания в определенное целое, которое человек идентифицирует с «я», то есть микрокосмом, так как ничего больше в себе не видит и не ощущает. Поэтому следующий, пока невидимый и неосознанный слой «я» манифестирует себя как бы чисто внешним образом — в виде той самой сатурновской реальности, целиком ориентированной на человека. Отворачиваясь и игнорируя ее, он фактически отказывается от дальнейшей собственной эволюции, если время последней пришло, то полностью замкнуться не получается; другой вопрос, как именно пойдет освоение сатурновской реальности — добровольно или насильственно, на энергии страха или сострадания, унижения или благородства.

Описанные выше ситуации читатель вполне может воспринимать как метафоры внутренней жизни. Роль Вышестоящего Объекта в этом случае играет высшее «я»; оно при сильной сатурновской акцентуации перестает ощущаться как таковое, сливаясь с (пока) непостижимой новой внутренней реальностью, которую нужно освоить, наладив отношения со всеми существами, ее населяющими, и ландшафтами, ее составляющими. Эти новые существа и ландшафты суть до сих пор не проявившиеся программы подсознания, вытесненные воспоминания, прежде неизвестные внутренние обязанности, предпочтения и установки — с ними со всеми нужно постепенно познакомиться, построить отношения и воспринять как часть себя — возможно, ценой определенных жертв и расставания с уже отжившими частями «я» и ставшими теперь уже очевидно низшими программами подсознания. При гармоничном Сатурне все это может идти гладко, при пораженном чаще всего сопровождается кровью и слезами — хорошо, если только внутренними, но не это главное: сатурновское включение дает уникальную возможность познания и освоения качественно новых и дотоле недоступных частей внутреннего мира и глубин подсознания, разворачивая их как бы лицом к сознанию человека и создавая ситуации, когда они ярко себя манифестируют. Это может быть и страшно, и трудно, и увлекательно, и необыкновенно — и все это сразу вместе; единственное, чего при этом не бывает, это чувства скуки и обыкновенности.

Сильное включение Сатурна создает человеку пантеистически-религиозное чувство, выражавшееся у древних в обожествлении природы и населения ее всевозможными богами, духами и прочими невидимыми, но сознательными существами, с которыми человек может наладить отношения и даже заставить себе служить — этот сюжет, быть может, главный в жизни первобытного человека, лег в основу обряда инициации и большинства волшебных сказок. Чем выше зависимость человека от среды обитания, от случаев непредсказуемых и потенциально опасных, тем сильнее проявляются в нем суеверия, вспоминаются обрывки древних магических формул («чур меня»), но главное — мир становится («кажется» — уточнит атеист, но для последовательного субъективно ориентированного психолога разницы между этими словами нет) населенным многообразными существами, имеющими к человеку двойственное отношение — иногда доброжелательное, а иногда нет. Кикиморы болотные, лешие из чащи, домовые в избе, русалки в море... Озерные нимфы, друиды, духи рек, ветров, боги солнца, неба, грома и молнии были для древнего сознания ничуть не меньшей реальностью, чем ангелы, черти и ведьмы для средневекового и электрическое, магнитное и гравитационное поля для современного. Однако пришел ли человек за истекшие века в более гармоничные отношения с окружающей его средой, теперь основательно урбанизированной, техногенной и химизованной — вопрос спорный. Роль жрецов священных рощ играют ныне сантехники и электрики, прорицателей — ученые-эксперты и футурологи, целители-шаманы уступили место врачам-реаниматорам, и везде в сатурновских реальностях, когда окружающая среда выходит из-под власти человека, антропоморфные и зооморфные образы невидимых враждебных и бунтующих сил, прорывающих водопровод, замыкающих электрические цепи, даже вызывающих ураганы и землетрясения заменены гораздо более научными и объективизированными представлениями о коррозии металлов, перепадах атмосферного давления и т.д., «объясняющими» все на свете, кроме одного: почему горячую воду отключают (в целях профилактики, ремонта трубопровода и т.п. — все понятно) именно в тот момент, когда я наконец собрался принять ванну, а моя жена — выстирать белье?

Проблема заключается в том, что сатурновские энергии принципиально индивидуалистичны, то есть они ставят человека (пару, семью,... словом, субъект гороскопа) в ситуацию, когда он целиком погружен в окружающую среду, существенно от нее зависит, плохо ее понимает и вынужден искать уникальный, только ему свойственный способ взаимоприемлемого взаимодействия с ней, и потому универсальные, обозначимые приемы и методы здесь работают очень ограниченно. В качестве примера автор предлагает тему спасения на водах.

Еще Ильф и Петров знали, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Разрабатывая это положение, специалисты ВВС создали, говорят, особый аварийный комплекс для летчиков, катапультирующихся над океаном. Он состоит из самонадувающейся распашной лодки, тонкой рыболовной сети и толстой инструкции к ней. Следуя этой инструкции, можно неограниченное время поддерживать жизненные силы, питаясь выловленной сырой рыбой, которая удовлетворит и голод, и жажду. Автор нисколько не сомневается в компетентности составителей этой инструкции; он допускает даже, что они проверяли и испытывали ее на личном опыте, месяцами дрейфуя по океану — но в руках потерпевшего аварию летчика она окажется всего лишь юпитерианским документом, использование которого потребует его собственной сатурновская энергии. Оккультно грамотное поведение предполагает в данном случае прежде всего необходимость заручиться общим расположением бога морей (Нептуна), чтобы он не прислал из глубин морское чудище, которое проглотит лодку вместе с ее экипажем, и бога ветров, чтобы он не наслал ураган, который размочит инструкцию, или смерч который ее вовсе унесет; далее следует попросить помощи бога морских узлов, чтобы сеть удавалось распутать при самом богатом улове, и отдельно повелителя крупных рыб, чтобы они ни в коем случае в сеть не заплывали и вообще по возможности поблизости не оказывались. Читатель, которого эта тема интересует, может ознакомиться с мемуарами яхтсменов, в одиночку огибавших земной шар — там тема взаимодействия со стихиями и их поражающей воображение чудесной помощи мореплавателям отражена иногда шире, чем имели в виду сами авторы.

Как только человек осваивает законы сатурновской реальности и она перестает быть для него загадочным, исполненным скрытого значения и обращенного на него внимания миром, действие Сатурна кончается, хотя все внешние атрибуты могут остаться на месте. Так бывает, когда завершается кармическая программа: из взаимодействия с реальностью уходят все виды энергии, в том числе и любовь, и ничего не хочется делать, и все рассыпается под руками, но главное — происходящее становится непереносимо скучным, в нем исчезает тайна, интерес и надобность в человеке — а разве можно находиться там, где ты никому не нужен?

Тема Сатурна, таким образом, это расширение сознания и самосознания, открытие новых реальностей и своих способностей и умений, которые поначалу кажутся невозможными и чудесными. Однако магию не нужно путать с религией, а Сатурн — с атманическим телом. Вообще говоря, сатурновские вибрации могут проявляться на любом теле и плане: например, ковер-самолет и скатерть-самобранка символизируют власть над физическим планом, кот-баюн — над эфирным, волшебная флейта — над астральным, говорящее зеркальце — над ментальным, волшебная палочка — над каузальным. Если понимать под религиозностью признание авторитета и склонность к акцентуации атманического плана и его вибраций, то маг и язычник могут быть вовсе не религиозны, останавливаясь в своем стремлении к познанию мира и владычеству над ним, скажем, на физическом, эфирном или каузальном планах; монотеистический Бог (влияние вышележащих тел, и особенно атманического) для них выступает как иррациональный, принципиально непознаваемый и часто враждебный фактор, путающий карты и замыслы и непредсказуемым образом меняющий не только реальность, по и ее законы.

Проработка Сатурна идет параллельно расширению сущностного, или буддхиального сознания человека. Для примитивного эгоиста, чей круг сущностного сознания ограничен сугубо личными интересами и потребностями, интерес и загадку жизни представляет лишь он сам и магическая реальность, содержанием которой являются его личные обстоятельства. Первое пробуждение спящего чисто эгоистического сознания чаще всего воспринимается человеком — как катастрофа — таково распространенное начало сказки. Однако дальнейшее расширение идет гораздо менее болезненно, так как человек уже знаком с сатурновским почерком и ощущает не только опасность и драматизм, но и интерес происходящего, а также свою необходимость реальности, в которой он находится, и последнее чувство постепенно возрастает — как само по себе, так и в своей значимости для него. При этом вопрос, почему человек так уж нужен зовущей его реальности, и что именно он делает для нее, часто не получает ответа, хотя ее зов он слышит настолько отчетливо, что иногда бросает все свои дела и отправляется в путешествие, полное неизвестных трудностей и опасностей — как говорится, с мужеством неведения, но все же не только с ним. Насколько Пири и Амундсен были нужны Северному и Южному полюсам. Колумб — Индии и Северной Америке, Магеллан — Земле, а Армстронг — Луне доподлинно выяснится, вероятно, нескоро, но для них самих эта необходимость была очевидна, даже если они ее так себе не формулировали. Вопрос «зачем» скорее относится к юпитерианским ситуациям синтеза объекта и ответ на него дается как раз Сатурном — который, в свою очередь, ставит гораздо больше вопросов; чем дает ответов, и жизнь продолжается.

Рассмотрим теперь некоторых типичных сатурновских паразитов.

Лихой Рубака не боится ничего и средний уровень неизвестности и опасности его не устраивает — ему нужен максимум, а там разберемся. Его лозунг: «смелого пуля боится, смелого штык не берет», — но в трудных ситуациях он быстро забегает за спину хозяина, бормоча себе под нос: «Ну, это уже игра не по правилам, я тут ни при чем, выпутывайся сам».

Рубака старается не дать человеку адаптироваться к магической реальности, воспринять ее тонкости и специфические проблемы, а идея помощи ему чужда в принципе: он считает, что сейчас нужно о себе думать или от врагов отбиваться, а не всяким там раненым уточкам крылья перевязывать или их птенцов от змеи спасать. По существу действия Лихого Рубаки это попытка представить сатурновскую ситуацию марсовской — но враг (если он вообще есть) в данном случае неизвестен, непонятен и, главное, неясны методы (оружие), нужные для победы над ним: недаром герой сказки всегда должен иметь особого коня и вооружение, а с обычными он быстро потерпит поражение, к чему и склоняет человека Лихой Рубака — по сути тайный агент Змея Горыныча, питающийся сатурновской энергией человека, которую тот незаметно для себя растрачивает впустую.

Типичный пример Лихого Рубаки — ученый, взявшийся провести эксперимент, который должен подтвердить развитую им теорию, причем сомнений в последней у него нет никаких (торжество Марса). И ход эксперимента, и его результаты показывают что-то необычное и не вполне укладываются в рамки, предписанные теорией. Сатурновский подход в данном случае означал бы тщательное изучение именно отклонений от теории и выяснение их причин — может быть, здесь откроется ранее неизвестный эффект; Лихой Рубака, наоборот, сгладит, завуалирует отклонения, объяснит их случайными флуктуациями, погрешностями эксперимента и т.п. Исходная теория будет подтверждена, но далекого путешествия в неизведанную реальность не получится.

Следующая чрезвычайно опасная для человека фигура имеет две ипостаси: Осторожный Наставник и Сонная Тетеря. Осторожный Наставник подменяет сатурновскую энергию человека юпитерианской; его общая позиция такова: «Ты еще недостаточно подготовлен к грядущим испытаниями должен еще выучить несколько иностранных языков, освоить искусство шпагоглотания, научиться разбираться в молодых винах и пожилых женщинах, а также английской политической экономии, немецкой классической философий и французском утопическом социализме». Увидев, что хозяин ему поверил и углубился в изучение и освоение означенных предметов, Осторожный Наставник перекрывает ему все каналы восприятия внешней реальности и превращается в Сонную Тетерю, способную проигнорировать все сигналы тревоги и проспать все экстренные ситуации, когда уже совершенно необходимо что-то делать. А когда стая голодных волков полностью окружает человека и, клацая зубами, подступает к нему вплотную. Сонная Тетеря хватает себя за волосы, восклицает: «Ах, как же это я их не заметил!» — и мгновенно исчезает в неизвестном направлении.

Иногда эти две фигуры действуют независимо друг от друга, или представлена только одна из них; однако случаи, когда Сонная Тетеря существует как таковая, все же редки: чаще она является второй, пассивной ипостасью некоторого сатурновского паразита, чья активная ипостась имитирует деятельность на какой-либо планетной энергии — солнечной, лунной, венерианской и т.д. Все они, однако, неуместны в сатурновской ситуации и неминуемо ведут к ее провалу.

Неуклюжий Спаситель пытается, не разобравшись — в тонкой магии сатурновской реальности, спасать от гибели всех подряд, не понимая ни их беды, ни последствий своих действий, в результате чего окончательно губит и тех, кого спасает, и самого себя.

Неловкий Помощник вмешивается в магические ситуации, их не чувствуя или мягко игнорируя и помогает заботиться совсем не о том, о ком следовало бы, и не так, как нужно — а сокрушительные последствия предоставляет расхлебывать самому человеку.

Поэт-Романтик воспевает красоты природы девственного леса, мимоходом накалывается на ядовитое растение и со словами: «Земную жизнь пройдя до середины»... плавно исчезает со сцены.



Рассмотрим теперь особенности интерпретации Сатурна в гороскопах различных коллективов.

Сатурн определяет области, где коллектив подвергается практической проверке с неожиданных для него сторон. Здесь вокруг него временами начинает клубиться магия, причем каждый может считать колдуном или даже черным магом другого. Сатурновские сферы никогда нельзя понять и исследовать до конца, здесь коллективный эгрегор непостижим и его проявления всегда могут поставить в тупик, осложнить вроде бы стандартную ситуацию, сделать хорошо известное непонятным, а привычное перевернуть вверх ногами. Здесь к эгрегору нужно приспосабливаться, внимательно его слушать, и если он о чем-то просит, осторожно помогать. Открытые тайны обещают награду и значительное усиление, а неосторожно нарушенные законы — суровое наказание.

В гороскопе парного союза Сатурн определит область большого взаимного трения между партнерами — здесь их единство проверяется на практике, как и умение слушать волю парного эгрегора и выполнять его хотя бы самые насущные просьбы. Кроме того, Сатурн укажет и сферы практического взаимодействия с внешним миром — те, где последний проявится по отношению к паре неочевидным, проблематичным и заинтересованным образом, и выстраивать с ним отношения будет непросто, но увлекательно.

Слабый Сатурн даёт пару, не предназначенную для жизни в суровых полевых условиях, где нужно четкое согласование действий и вероятно, что излишне тяжелые испытания окажутся для союза губительными; с другой стороны, они могут и не состояться, особенно если гороскоп в целом не слишком поражен.

Внутренние отношения в паре имеют тенденцию к стабильности, точнее, разворачиванию в границах знакомого и понятного обоим партнерам сюжета, временами скучноватого; впрочем, многие от добра добра не ищут.

Наоборот, сильный Сатурн сумеет организовать партнерам внешние и внутренние трудности даже, казалось бы, на пустом месте, и требования к единству действий на практике здесь весьма высоки.

При проработке можно вдвоем идти на пик Коммунизма — и благополучно вернуться обратно, или успешно воспитать пять своих детей и столько же приемных, но в любом случае основные усилия пойдут на взаимное приспособление и принятие партнера в образах постоянно меняющихся диковинных птиц, животных, людей, а то и еще более странных существ, и это может быть весьма утомительно, но никогда не надоедает.

В гороскопе семьи Сатурн играет чрезвычайно важную роль, так как практика составляет если не основное, то главное содержание ее жизни. Готовить завтраки, обеды и ужины, одевать и раздевать детей, следить за их режимом и школьными делами, поддерживать в порядке дом, цветник и огород, не говоря о регулировании отношений и разрешении конфликтов между домочадцами — все это суть совершенно практические занятия, содержащие в себе массу тайн, загадок и магии, что прекрасно чувствуют некоторые дети и хорошие детские писатели, но почти не замечают взрослые — если только Сатурн в карте семьи не стоит совсем уже вызывающе.

Вообще жизнь семьи можно рассматривать как модель эволюции всего проявленного мира, и каждый человек, естественно, воспринимает ту и другую в соответствии с акцентуацией планет в собственном гороскопе, но, тем не менее, семья со слабым Сатурном покажется несколько вялой в практических отношениях, особенно человеку с сильной сатурновской акцентуацией, не привыкшему скучать без захватывающих тайн, интересных знакомств и взаимодействий.

Даже при сильном Юпитере внутренняя сплоченность семьи может оказаться фикцией, если только слабый Сатурн не проработан в значительной степени и неожиданные внешние или нестандартные внутренние ситуации надолго выбивают ее из колеи.

Зато гармоничный Сатурн дает превосходное естественное приспособление к внешней среде при самых крутых жизненных поворотах, когда не помогает даже гармоничная Луна, и необходимая работа по расширению взаимодействия с семейным эгрегором тоже происходит как-то сама собой: например, родители чувствуют, что нужно провести отпуск всем вместе, откладывают все свои дела и едут вместе с детьми в туристический поход, где возникшие в течение года неразрешимые проблемы не вполне ясным образом исчезают или находят удовлетворительное разрешение.

Сатурн в гороскопе государства покажет область, где в первую очередь обнаружатся препятствия для осуществления на практике государственных планов и программ, но также и неизвестные и непонятные ему силы, которые могут помочь в их осуществлении.